Наконец Степан Филиппович выключил компьютер, не спеша пошёл к своему мальчику и по дороге нечаянно наступил маме на ногу. Было не очень больно, но очень обидно. Мама даже чуть не заплакала.
Когда сотрудников стало совсем мало, мама начала нервничать, стала прислушиваться. Но знакомые голоса её детей всё не раз давались и не раздавались. Приходили за другими папами и мамами. А за ней никто не приходил и не приходил. И тут мама вспомнила про чашку. Целая, белая, ещё не разбитая чашка с молоком включилась у мамы в голове, как лампочка.
Вот уже только пять сотрудников на работе осталось. Потом только четыре: мамина начальница, бухгалтерша Стелла Ильинична, уборщица, в пёстром фартуке с веником, и мама.
Мамина начальница, старшая научная сотрудница, заметила, что мама нервничает, подошла, постаралась утешить:
— Не переживайте, за вами обязательно придут. Уже скоро.
— Не приду^ — Мама посмотрела на начальницу полными слёз глазами. — Они, наверно, решили совсем за мной не приходить.
— Ну что вы! — погладила маму по плечу начальница. — Они же ваши родные дети. Как вам такое могло в голову прийти?
— Я, — сказала мама, — сегодня утром очень плохо себя вела. Вставать не хотела. Капризничала. Чашку с молоком разбила.
— Глупости, — возмутилась начальница. — Немедленно выкиньте эту чашку из головы. Даже представить себе не могу, чтобы из-за такого маленького пустяка дети отказались от матери, не пришли за ней на работу. Подумаешь — чашка с молоком. Надеюсь, она у вас не последняя?
— Да, — вздохнула мама, — конечно. Чашки другие есть. Дома много чашек. Но я же нарочно. Локтем со стола столкнула. Видела, что упадёт, а всё равно локоть двигала.
Начальница помолчала. Потом сказала:
— Я уверена: они уже давно вас простили. Вообще не помнят про эту чашку. Наверно, просто дома какие-нибудь дела. Или в детском саду задержали. Это бывает.
Начальница хотела ещё что-то сказать, но за ней пришли. Она последний раз погладила маму по плечу, убежала одеваться.
И за бухгалтершей Стеллой Ильиничной тоже пришли. Плотненькая запыхавшаяся девочка поцеловала свою маму-бухгалтершу, дала ей булочку. Маме, за которой не пришли, тоже хотелось булочку. Но никто ей булочку не приносил.
«Стелла Ильинична, дайте мне, пожалуйста, кусочек булочки, — хотела сказать мама бухгалтерше, — помните, как наша начальница вам свою пиццу отдала, теперь вы мне булочку дайте». Но мама не успела. Сначала постеснялась, а потом было поздно. Стела Ильинична, плотненькая девочка и булочка уже ушли. Остались уборщица и мама.
