Митька велел ребятам остановиться, а сам не спеша вышел на середину опушки. Сухие, выгоревшие на солнце шишки захрустели под ногами.
– Здесь «НП», а лагерь – прямо, – громко сказал он.
Ребята бросились на полянку, обступили Митьку.
– Где «НП»?
Митька смотрел на них и улыбался. Сейчас он чувствовал себя настоящим командиром.
– Маскировка что надо, – сказал он.
Подошли к самой ели и только тогда рассмотрели среди густых колючих ветвей чёрный деревянный настил. Ребята обступили ствол, щупали его, ахали:
– Толстущий-то!
– Как партизаны забирались наверх?
– Смотрите! – Стёпка подпрыгнул, уцепился за какой-то короткий сук, потом за другой и через минуту притоптывал ногами по шаткому настилу.
Ребята, раскрыв рты, смотрели на Тритона-Харитона.
– Залезайте сюда-а! – крикнул Стёпка. – Всё кругом видно-о!
Огурец попытался дотянуться до первого кривого сука, торчавшего высоко над головой, но ничего из этого не вышло.
– Стёпка длинный, ему хорошо, – сказал он. – А меня подсаживать надо.
– Давай подсажу, – предложил Митька.
– Я тяжёлый, – сказал Огурец и отошёл в сторону.
– Тритон, – крикнул Митька, – слазь!
Стёпка спустился.
– Думаете, это сучья? – показал Лесник на ствол. – Это партизаны колышки вколотили, чтобы легче было забираться.
Партизанский лагерь был разбит на границе бора с лощиной, заросшей орешником и терновником. Сразу за лощиной начиналось болото. Партизаны знали тайную тропу через трясину. В случае, если бы нагрянули каратели, они могли бы всегда скрыться. Немцы много раз пытались нащупать партизан, но без успеха. Партизаны – местные старожилы – хорошо знали свои леса и всегда исчезали из-под самого носа у карателей.
Всего в лагере было три большие землянки. Две обвалились, а одна сохранилась. Вместо трубы – пень с дыркой. Стёпка первым спустился в землянку и из сырой, затхлой темноты крикнул:
– Заходи!
Ребята гуськом спустились по гнилым ступенькам в землянку. Там было темно, пахло старыми листьями и плесенью. Кто-то наткнулся на деревянные нары.
– Чего тут стоять? – сказал Огурец. – Пошли наверх.
Глаза понемногу привыкли к темноте. Ребята стали различать предметы. Посередине землянки стояла ржавая бочка с обгорелыми боками. Партизанская печка. Нары в два ряда перегородили всю землянку. Под ногами навалены сухие еловые лапы.
Стёпка вполголоса стал рассказывать, как здесь жили партизаны. Митька всё это знал. Стёпкин отец был начальник отряда, а Митькин – его правая рука – начальник разведки.
