Вошел подросток в белой курточке посыльного и обратился к Хуану Родриго:
— Добрый вечер дону Хуану и всему обществу.
— Добрый вечер.
— Меня прислали от Пако. Там в отдельном кабинете — сеньорито Альберто и его друзья.
— Что это за куадрилья, Родриго? — спросил тореро, — Неплохая. А они очень навеселе?
— Не без этого, — ответил посыльный.
— Женщины есть?
— Нет, одни мужчины.
— Гитаристы?
— Перилья.
— Хорошо. — Он помолчал. — Ты на машине?
— Да, сеньор. На улице вас ждет такси.
— Мы сейчас идем, и возьми это на память о доне Хуане Родриго. — Он вытащил из я; плотного кармана два дуро.
— Премного благодарен, дон Хуан.
Сеньорито Альберто и его друзья приняли дона Хуана и тОреро одобрительным свистом, радостными возгласами, тотчас предложили вина.
— А вот и чудо — Родриго со своим спутником.
Кто‑то пел, подражая народной манере.
— А ну‑ка покажите свое искусство. Посмотрим, как свищут щеглы по ночам.
Хуан Родриго, корректный и обаятельный, почтительно здоровался с юными почитателями андалузских традиций. Представив тореро, дон Хуан обратился к нему:
— Вот один из кабальеро, каких уже мало осталось, — дон Альберто, хозяин половины Толедо. Не так уж много, а как умеет жить! Вот человек!
Тореро счел нужным восхититься:
— Какое пиршество! Пепе Трепа всегда к вашим услугам, сеньор.
Компания была на взводе. Все сидели без пиджаков: в нос бил смешанный запах мансанильи, табака и пота. Перилья сидел немного в стороне, положив руки на гитару. Прополоскав рот вином, Родриго объяснил:
— Надо смочить голосовые связки.
— Родриго, милый, — обратился к нему сеньорито Альберто, — сегодня ты должен от души угостить нас своими песнями.
— С превеликим наслаждением. Я пришел с э>т°й клячей, — он показал на тореро, — которую не берут даже пикадором, и готов доставить вам удовольствие, насколько это в моих силах.
Положив за ухо сигарету, которую ему дали, тореро обратился к певцу:
— Посмотрим, Хуан, удастся ли тебе своим пением изгнать из наших тел муки, которые нас терзают.
Один из прихлебателей сеньорито Альберто нарушил э>тУ церемонию злым замечанием:
— Если тебя терзают муки, иди прочь — нам нужны весельчаки, которые будут пас развлекать.
Тореро попытался сгладить свою оплошность.
— Я только хотел сказать…
Но прихлебатель не унимался.
— А мне наплевать на то, что ты хотел сказать. Почему Это я должен слушать твою белиберду?
— По — моему, я веду себя прилично, и не надо меня оскорблять. Я держусь прилично, бываю в приличном обществе. Зачем же оскорблять человека?
