Прошло пять лет, как доктор снял дом на Вимпоул-стрит, и за это время накопил себе неплохое состояние.
Его мать жила с ним с самого момента переезда. Она была заботливой хозяйкой дома и хорошим собеседником в короткие минуты досуга сына. Ее характер представлял странную смесь прозаичности и большой впечатлительности. Она могла бы, отложив томик Водворса или Шиллера, заказать обед или заняться распределением продовольственных запасов. Мать занималась также финансовыми вопросами Гуттберта и делала это весьма грамотно. Ее умение правильно вести хозяйство вызывало уважение к ней среди прислуги. Кроме того, она была весьма здравомыслящей женщиной с тонким чувством юмора. Гуттберт и его мать любили хорошую кухню и, надо сказать, их обеды могли соперничать по качеству с обедами в клубах Вест-энда.
Сервировка стола отличалась изысканностью вкуса. Не было дешевого хрусталя или подделок под богато раскрашенную майолику, украшавших обычно стол. Старинный граненый графин, тарелки — все это сверкало и искрилось на белоснежной скатерти. И над всем этим царило лицо матери, такое похожее на лицо сына, с глубокими живыми глазами и подвижным ртом.
Это произошло в один из ноябрьских дождливых вечеров в половине десятого, когда за окном тяжело падали капли дождя и сверкали молнии. Доктор как раз окончил обед и разговаривал с матерью, обсуждая литературу и политику. Его мать считала необходимым интересоваться тем, чем живет ее сын. Она даже старалась читать новые научные книги.
Старинный серебряный чайник, чашка и блюдце стояли на столе, выполненном в стиле чиппендель, около локтя доктора. Гуттберт Олливент внутренне улыбался, наливая себе чай. «Старые студенческие годы, — думал он, — чаепития, полуночная учеба, хотя я, пожалуй, никогда не был студентом в общепринятом смысле этого слова».
В двери два раза постучали.
— Стук кэбмена, — сказал он с некоторым раздражением, откладывая открытую книгу. — Наверное, кто-то забрел поболтать, какая жалость, теперь мне не удастся добраться до основной идеи этого человека. «Этот человек» был автор книги — огромного тома, содержащего более пяти тысяч страниц, половина которых была уже прочитана. Доктор Олливент не был примечательным человеком по части связей с обществом, однако как-то он заметил своей матери: «Человек не может идти по жизни без самоутверждения среди людей». Конечно, у него были знакомые, в основном среди коллег. Иногда, раза два или три в год, доктор приглашал их к себе домой. Но ему совсем не нравились их неожиданные визиты по вечерам, однако и неодобрения по этому поводу он вслух не высказывал.
