Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24 | страница 52



Когда Джо научился говорить, читать, писать и считать, Гэйл передала его на обучение другим. Но прежде чем она с ним покончила, она сыграла с ним несколько обидных и неприятных шуточек.

На три дня она запретила ему есть. Когда сделалось очевидно, что он способен мыслить и сдерживать свое недовольство, несмотря на низкий показатель сахара в крови, несмотря на голод, — она добавила к этим лишениям еще бессонницу и боль — интенсивную, продолжительную и видоизменяющуюся боль. Она изощренно пыталась довести его до какого-нибудь бессмысленного действия, но он оставался твердым как скала, мозг его выполнял любое задание, точно непреклонный компьютер.

— Так кто же тут не супермен? — спросила Гэйл в конце их последнего занятия.

— Никто, учительница.

— Давай сюда уши.

Она потянула его за уши, крепко поцеловала:

— Пока.

Он не виделся с ней много недель.

Наставником Гилеада в обучении ЭСВ был ничем не примечательный с виду маленький человечек, который как бы для маскировки носил скромное имя Уимс. Джо не особенно блистал в проявлениях ЭСВ. Оказалось, что к ясновидению он вовсе не способен. С предвидением было чуточку лучше, но это качество не развивалось, несмотря на практику. Лучше всего у него получался телекинез: он мог заставить слегка оживать игральные кости. Но, как уже заметил Котелок, от воздействия на движение игральной кости до передвижения тонн груза большое расстояние — и такое, что его, вероятно, не стоит преодолевать.

— Это, однако, может иметь другое полезное применение, — мягко заметил Уимс, переходя на английский. — Подумайте, что можно сделать, если вы сумеете повлиять на способность нейрона достичь определенного ядра — или преобразовать статическую возможность в массу.

Гилеад не стал над этим задумываться: это была отвратительная идея.

В телепатии он был туп до отчаяния. Однажды он смог без запинки назвать карты Раина, потом у него это плохо получалось в течение трех недель. Более высоко организованная способность к коммуникации, казалось, была вовсе недоступна ему, пока однажды, без всякой видимой на то причины, просто во время попытки назвать карты при помощи телепатии, он не обнаружил, что общается с Уимсом телепатически, и это продолжалось в течение целых десяти секунд — времени, достаточного для произнесения тысячи слов скоростной речи.

— получается как речь!

— почему нет? Мысль — это речь.

— как мы это проделываем?

— если бы мы знали, это не было бы так ненадежно, как оно есть: кто-то может это проделывать по собственной воле, кто-то — случайно, а некоторые вообще никогда не могут. Как нам известно: в то время как мысль никоим образом не относится к миру физического, насколько мы теперь можем определить, она подобна явлениям в континууме своей квантовой природы. Вы теперь изучаете распространение квантовой концепции на все черты континуума, вы знаете хронон, мензум и витон как кванты, а также действия квантов, таких, как фотон. Континуум во всех своих чертах имеет не только структуру, но и текстуру. Тончайшую единицу мысли мы определяем как психон.