— И жопу лизать, и сперму глотать!
— И все, все, все лизать, нализаться вволю, до смерти! — оживилась Пенсионерка № 1. — И волосы рвать, и выплевывать, и яйца грызть…
— Ну а ты хотя бы знаешь, как выглядят член, крайняя плоть под микроскопом? Сколько там бактерий? А задний проход? Ты знаешь, что такое вирусное воспаление печени типа…
Но мы все заглушаем Аптекаршу…
[Ей-то что, ее уже там сто раз дезинфицировали, она теперь асептичная, медикаментами напичкана. Да и вообще для всех этих врачих, аптекарш нет никаких табу, и наша от всяких там табу давно уже отмыта.
Да пошли они, все эти врачихи! И так всю жизнь по больницам да по консультациям по поводу этого несчастного секса. Сколько я им напоказывал! И всегда, когда меня врачиха спрашивает: «имело ли место рискованное поведение», я ей на это, мол, да, тогда она: когда было в последний раз, а я, что последний раз был вроде бы вчера. Даю голову на отсечение, что это «рискованное поведение» — калька с английскою… А что касается анализов крови, всех этих пробирок, стекляшек, которые приставляют к… эх!.. Только вот от табу все они отстираны и дополнительно проглажены…]
…Тут мы все хором:
— Задний проход и крайняя плоть, может, как-то там и выглядят под микроскопом, но вот фуфлыжка и хер! Фуфлыжка и хер — это же сладкая парочка!
— А тут вот написано, что растирание спермы по телу называется «русский массаж» — вы знали это?
— А меж сисек — испанский секс…
Все смеются. Ох уж эти испанцы!
Вдруг встает одна и говорит:
— А вот тереться писькой о письку — это уже никто мне не скажет, что нельзя.
— Нельзя только дырками касаться, потому что это голая слизистая.
— А я вся голая, — и снова смех.
— А если у него мужичок всего лишь с ноготок? Может, тогда можно… — духарятся Пенсионерки.
— Глупая ты, какая разница, какой у него мужичок?
— О, большая… — И в смех.
— Ну, не понимаю. Если мальчик чистый, красивый, у него наверняка нет СПИДа!
Да, Пенсионерки в этом смысле непробиваемы! От них только и слышишь: мальчик ухоженный, а ты мне про СПИД…
— А ты представь себе, что этого не видно!
Минута молчания. Читают листок, разглядывают картинки и смеются.
— Ах, хоть бы раз в жизни нажраться наконец мужиком вволю.
— Этим, моя дорогая, не наешься, — философски резюмирует Аптекарша. — Аппетит не убывает. Его ведь не сожрешь. (Мы: «Бывали и такие случаи».) Дотрагиваешься языком и натыкаешься на поверхность. Скользишь по ней и не проникаешь внутрь. Как будто монитор лижешь.
