Сазерлэнд неоднократно доказывал, что преступность «белых воротничков» преобладает среди бизнесменов. Изучение 1 700 представителей среднего класса показало, что в число совершивших зарегистрированные преступления вошли и «вполне уважаемые» члены общества. 99% опрошенных подтвердили, что совершили как минимум одно из сорока девяти нарушений уголовного законодательства штата Нью-Йорк, каждое из которых было достаточно серьезным для того, чтобы получить срок заключения не менее года… Противозаконное поведение, далеко не являющееся следствием каких-либо социально-психологических аномалий, встречается поистине очень часто» [5].
Однако и в бедных слоях населения США наблюдалась массовая аномия. Мертон пишет: «К представителям нижних социальных слоев культура предъявляет несовместимые между собой требования. С одной стороны, представители низов ориентируют свое поведение на большое богатство. С другой же стороны, они в значительной мере лишены возможности достичь его законным путем. Эта структурная несовместимость приводит к высокой степени отклоняющегося поведения. Равновесие установленных культурой целей и средств становится весьма нестабильным по мере увеличения акцентирования достижения престижных целей любыми средствами…
Профессиональные возможности представителей нижних социальных страт ограничиваются преимущественно ручным трудом и в меньшей степени — работой «белых воротничков». Нелюбовь к ручному труду почти в равной степени присуща всем социальным классам американского общества, и результатом отсутствия практических возможностей для продвижения за этот уровень является отмеченная тенденция к отклоняющемуся поведению. С точки зрения существующих стандартов успеха общественное положение неквалифицированного труда с соответствующим ему низким доходом никак не может конкурировать с силой и высоким доходом организованного зла, рэкета и преступности» [5].
И вот общий вывод: «Порок и преступление — «нормальная» реакция на ситуацию, когда усвоено культурное акцентирование денежного успеха, но доступ к общепризнанным и законным средствам, обеспечивающим этот успех, недостаточен» [5].7
Но Мертон подчеркивает, что сама по себе бедность не вызывает аномии (на это указывал и П. Сорокин): «Бедность» — это не изолированная переменная, предстающая в одной и той же форме независимо от контекста, а лишь одна из переменных величин в системе определенным образом взаимосвязанных социальных и культурных показателей. Одной только бедности и сопутствующего ей ограничения возможностей недостаточно для того, чтобы вызвать значительный уровень преступности. Но высокая степень преступности становится обычным явлением, когда бедность и невзгоды в борьбе за одобряемые всеми членами общества культурные ценности соединяются с культурным акцентированием денежного успеха, как доминирующей цели» [5]. Это положение важно и для понимания причин аномии в России.
