Солнце любви [Киноновеллы. Сборник] | страница 94

АХМАТОВА. Я свободная пленница? Это правда. Но я такой росла и в своей семье. То пленницей смертной доли человека, то пленницей муз и Феба, то пленницей любви...

ГУМИЛЕВ. Здесь твое призвание, Аня, и счастье, и мука.

АХМАТОВА. Я знаю.

ГУМИЛЕВ. Да, нет измен. Это игра, которой все упиваются в «Бродячей собаке». Тебе там не нравится, я знаю, но это свет без аристократических и буржуазных условностей; высший свет и богема всегда сливались у театральных подмостков.

АХМАТОВА. Почему же? Мне в «Бродячей собаке» нравится бывать, как в театре за кулисами. Только и там я ощущаю себя пленницей своих и чужих желаний. И смертной доли человека, как на сцене бытия.

ГУМИЛЕВ. Это я понимаю. Ты поэт.

АХМАТОВА. Но ты-то ведешь себя иначе.

ГУМИЛЕВ. Как?

АХМАТОВА. Ненасытным Дон Жуаном.

ГУМИЛЕВ. Опять!

АХМАТОВА. Это ты опять. Хочешь оставить? Так и скажи. Надоело мне быть кукушкой на часах.

ГУМИЛЕВ. Я еще успею на поезд. А ты оставайся кукушкой на часах.

Гумилев поспешно выходит из комнаты, Ахматова бросается за ним; вскоре хлопает входная дверь; Ахматова возвращается со свечой.

Вдруг являются ряженые - это гипербореи (Осип Мандельштам, Кузьмина-Караваева с мужем, Лозинский...)  Среди ряженых и Гумилев...

АХМАТОВА. Кто такие? А, узнаю... Гипербореи!

ГОЛУБАЯ МАСКА. В праздники нелепо сидеть в вашей студенческой конуре.

АХМАТОВА. Это похищение?

ГУМИЛЕВ В МАСКЕ. Мы уедем туда, где исстари обитали гипербореи.

АХМАТОВА. В Царское Село?

ГОЛУБАЯ МАСКА. Может статься, дальше «Бродячей собаки» не доедем.

МАНДЕЛЬШТАМ В МАСКЕ. Вперед!

АХМАТОВА. Постойте! А почему вы не спрашиваете, где Гумилев?

МАНДЕЛЬШТАМ В МАСКЕ. Это похищение Сафо, в котором участвует, уж конечно, и Алкей!

Уходят, и возникают виды вечернего Петербурга в рождественские дни.

Крупным планом эмблема кабаре «Бродячая собака», спадающая, как занавес. Один из новогодних вечеров с елкой и ряжеными, с чтением стихов поэтами... На сцене мы узнаем то Сергея Городецкого, то Алексея Толстого, то Осипа Мандельштама, между тем Хор девушек и юношей составляет публику на просцениуме.

СЕРГЕЙ.  Вчера здесь была разыграна мистерия Михаила Кузмина в постановке Николая Евреинова...

ЕВГЕНИЙ. Это серьезно.

СЕРГЕЙ. «Вертеп кукольный».

ЛИКА. Это еще серьзнее, хотя куклы - народ несерьезный, неживой.

ЛАРА. «Вертеп кукольный» - это на сцене. Младенец Христос и все такое. А в зале была «Тайная вечеря».