Солнце любви [Киноновеллы. Сборник] | страница 62

СМОЛИН. Есть общие типы и у художников. Так у Тициана одного типа женщины, у Ренуара - другого. Видимо, вы - мой тип женщин, или я уже так свыкся с вашим обликом, что все женщины на вас похожи в моих глазах.

ЕВГЕНИЯ. Оказывается, вы умеете не только молчать, но и говорить.

Они совсем забыли о девушке. И тут Марианна, о которой забыли, весьма задетая, не зная, что делать? уйти? куда? - вдруг, не без вызова в движениях и переживаниях, разделась и явилась в мастерской, тотчас оттеснив госпожу Ломову на второй план. Орест рассмеялся и взялся за карандаш, показывая рукой, какую позу ей принять.

ЕВГЕНИЯ (приподнимаясь). Мне уйти?

МАРИАННА. Нет, вы нам не мешаете, не правда ли, Орест? Как я не мешала, когда он писал с вас.

ЕВГЕНИЯ. Есть же разница.

МАРИАННА. И весьма существенная.

Евгения опустилась в кресло у стола, на котором лежали листы с рисунками; Орест писал сидя на табурете, картон с бумагой на коленях; обнаженная девушка, казалось, вольным шагом вступала по земле, освещенной солнцем. Молодость и свобода - как вызов действительности с ее ужасами, там сцена, здесь реальность, как в театре. Живая картина, которая проступает тут же на листе. Что-то чудесное, чем живут художники, часто в нищете. Соприкосновение с вечностью.

Слышно, как захлопнулась с металлическим звоном дверь лифта, зазвенел колокольчик звонка; Орест, подняв указательный палец, мол, замрите, вышел в прихожую.

ГОЛОС СМОЛИНА. Игнатий Григорьевич!

Евгения поднялась и, показывая знаками, что ее здесь нет, скрылась в другой комнате. Орест заглянул в комнату и, пригласив войти Ломова, уселся продолжать работу, как ни в чем не бывало, но Марианна зарделась.

Ломов уселся за стол, где сидела его жена, и с веселым видом уставился на девушку.

ЛОМОВ. Хороша? Хороша! Ей-богу, хороша! Я удивляюсь на вас, Орест Алексеевич, как вы спокойно можете глазеть на ее прелести? Диана!

СМОЛИН. Вот правильно сказали. Диана.

ЛОМОВ. Она Диана, ну а вы-то мужчина или нет?

СМОЛИН. Здесь дамы, Игнатий Григорьевич.

ЛОМОВ. Дамы? Где это они?

СМОЛИН. Дианы разве вам мало?

ЛОМОВ. Ах, здесь Фаина Ивановна?

СМОЛИН. Нет.

ЛОМОВ. Приехала одна?

СМОЛИН. Нет.

ЛОМОВ. Ну, что вы заладили нет и нет.

СМОЛИН. Вы по какому делу?

ЛОМОВ. Хотел купить ряд ваших вещей. Вот этих.

СМОЛИН. Не продаются. Это же черновые наброски.

ЛОМОВ. Подарите.

СМОЛИН. Это пожалуйста.

МАРИАННА (делая знаки Ломову уйти). Ради Бога, не надо.

СМОЛИН. Я сейчас.

Орест поднялся и прошел в другую комнату. Ему не хотелось, чтобы Евгения Васильевна подумала, что Ломов бывает у него с тех пор, как он начал писать с Марианны. Пусть сам ей объяснит, зачем забрел сюда.