Ричард слушал ее не перебивая. Когда же она умолкла, дрожа от волнения, он покачал головой и, усадив молодую женщину на маленький диван, сказал дружески-серьезным тоном:
— Выслушайте спокойно то, что я считаю своим долгом сказать вам, Ксения Александровна. Надо остерегаться быстрых решений, внушенных раздражением, как бы они справедливы ни были. Скандал устроить недолго, но трудно исправить его. Притом в делах подобного рода всегда больше всего страдает репутация женщины. Кроме того, Иван имеет на вас права, признать которые он заставит, хотя бы из упрямства или из чувства противоречия, если узнает, что вы хотите оставить его. Не будите же таких дурных чувств! Но допустим, что вам удастся уехать. Что будут говорить в Москве по поводу вашего возвращения через сорок восемь часов после свадьбы? Будьте уверены, что на ваш счет будут ходить самые неблагоприятные слухи. Позвольте мне еще прибавить, что брак — союз слишком священный, чтобы разрывать его при первом же разочаровании. Дело сделано, Ксения Александровна, и его теперь не поправишь. Все еще может устроиться по-хорошему, и прежде, чем осуждать Ивана, подождем его и узнаем, что так задержало его.
Ксения тоже молча выслушала его. Она была страшно бледна; глаза ее были опущены. Тем не менее она поняла, что Ричард Федорович прав и что петлю, которую она надела себе на шею, не так-то легко снять.
Известие, что привезли ужин, прервало тягостное молчание, воцарившееся в комнате. Ричард тотчас же поднялся с дивана.
— Я пойду распоряжусь, чтобы Иосиф накрывал стол, а вы пока перемените костюм: это дорожное платье очень неудобно, — весело сказал он, зовя Иосифа.
Не отвечая ни слова, Ксения прошла в спальню, вполне приведенную в порядок Дарьей, проявившей невероятную деятельность.
Здесь справедливо будет заметить, что Ричард произвел на нее громадное впечатление быстротой, с какой он так преобразил разгромленную дачу. Кроме того, трехрублевая бумажка, сунутая ей в руку, довела усердие Дарьи до апогея.
На туалете были расставлены флаконы и другие серебряные и хрустальные безделушки, а на столе горела лампа, покрытая розовым абажуром, погружавшая комнату в приятный полусвет.
Прежде, чем снять дорожное платье, Ксения вынула из кармана пакет с фотографиями и любовными записками, которые она тщательно сняла со стены, и заперла его в туалетный ящик. Затем она надела плюшевый пеньюар с широким кружевным воротником, который чудно шел ей, и вышла в гостиную, где Ричард дожидался ее, куря сигару.
