Ксения Александровна до такой степени была поглощена своими планами и размышлениями, что не слыхала, как у подъезда дачи остановился экипаж.
Было около пяти с половиной часов и уже спускались сумерки, а Ивана Федоровича все еще не было. Иосиф каждые пять минут выбегал на улицу посмотреть не едет ли барин, о поведении которого он не знал что и подумать.
Заметив приближавшийся экипаж, Иосиф бросился ему навстречу, но почти тотчас же узнал лошадей Ричарда Федоровича. Вероятно, барин попросил карету у брата, чтобы съездить за женой.
Как только экипаж остановился, Иосиф поспешил открыть дверцу, но в карете сидел только один Ричард, рядом с которым лежали великолепный букет и большая бонбоньерка.
— Ну что, Иосиф? Приехали наши молодые? Но отчего же у вас темно? — спросил молодой человек, ловко выпрыгивал из экипажа.
— Ах, барин! Если бы вы только знали, что здесь случилось! — расстроенным голосом ответил Иосиф.
В кратких словах лакей сообщил Ричарду, что Клеопатра Андреевна увезла всю мебель и что его барин немедленно же по приезде уехал в город, обещав вернуться через час.
— Но вот прошло уже шесть часов, а барина все нет! У бедной барыни с самого утра ни крошки не было во рту. Я просто не знаю, что мне делать. На чем она будет спать!
Ричард слушал его нахмурив брови. К своей мачехе он никогда не питал особенного уважения, но не считал ее так мелочно злой. Что же касается брата, то он тоже выказывал в этом случае во всем блеске свой грубый эгоизм, хотя для него Ричард находил одно возможное извинение. Он знал, что у Ивана нет денег, и он, по всей вероятности, не застав его в министерстве, метался теперь по всему Петербургу, стараясь каким бы то ни было способом достать денег. Помимо этого, бурная сцена, которую он неизбежно имел с матерью, тоже должна была отнять немало времени. Однако всех этих обстоятельств было недостаточно, чтобы оправдать Ивана в его возмутительном пренебрежении к своей молодой жене.
— Проводи меня к барыне! — отрывисто сказал Ричард. — Цветы же и бонбоньерку оставь пока в карете.
На пороге комнаты, где находилась Ксения, Ричард остановился и с любопытством стал вглядываться в молодую женщину, очевидно, не обратившую никакого внимания на шум шагов. Откинувшись в кресле, она смотрела на ярко пылавшее пламя, освещавшее ее красноватым светом. Выражение ее маленького, бледного личика и больших глаз, то горевших огнем, то затуманенных слезами, ясно указывало, какая буря бушевала в ее душе.
