Картинки из моей жизни | страница 4
Он работал бухгалтером в БУПЕ и домой приносил только одну зарплату 86 рублей, и поэтому его жена тетя Зина всегда с ним ссорилась. У них не было детей и они жили с нами на улице Кирова в двухкомнатной квартире, где кроме них жили еще я, мама, тетя Аня и тетя Люба.
Я был единственный ребенок в доме, все меня очень любили и дарили подарки. Кстати, Абраша привез мне из Цхалтубо гармошку, на которой я играл, сидя на горшке.
Тогда я и пообещал Абарше, что когда вырасту и разбогатею, куплю ему новое пальто. Я так и не сдержал своего слова. Абраша умер от инфаркта, когда я уже вырос, но еще не разбогател.
Я помню колыбельную, которую мне пел мой дорогой Абраша:
«Тюли-тюли-тили.
А собаки в июле».
Под эту песню я засыпал и мне снились безоблачные сны.
Чтобы вы перестали плакать, я расскажу вам про человека, который всю жизнь прожил в конспирации.
Его звали Матвей Нахимович Доброволец. Он был по паспорту русским, жил на Советской улице и занимал пост начальника главка. На самом деле он был еврей, его звали Мотл Нохамович Рохкинд и его папа когда-то работал в органах и был большая сволочь, хотя и сын далеко не ушел, – так говорит дядя Соломон.
Пятая графа в паспорте послужила большим препятствием, когда семья собралась выезжать в Израиль. Но, говорят, что он припугнул кого-то наверху и им все поменяли обратно.
Сейчас Мотл Рохкинд живет в Хайфе.
Говорят, что он стал заядлым сионистом.
Он получает пенсию и еще подрабатывает чисткой ковров. И еще говорят, что у него самые длинные пейсы в Израиле.
«Если вы встретите Матвея, плюньте ему у глаза», – так просил дядя Соломон перед смертью.
Арон Цейтлин был обманутый человек.
Он пошел работать на химический завод, в надежде в 50 лет выйти на пенсию. Но, как показало время, в такой стране нельзя строить столь дальновидные планы.
Сначала началась перестройка, затем взорвался Чернобыль.
Все евреи стали бежать с корабля.
Корабль поэтому начал тонуть.
К тому времени Арон заболел.
Химические вещества откладывались у него под кожей, образуя выпуклые шишки.
До последней минуты Арон не хотел ехать в Израиль. Пенсия в 50 – держала его как магнит.
«Если ты не поедешь, я выброшусь из окна», – кричала его мама. И Арон сдался.
Сейчас он в Израиле, и до пенсии ему еще, ох, как далеко.
Спросите у Арона, чего бы он хотел больше всего на свете и он вам ответит, что больше всего он хочет казнить коммунистов, которые его обманули. И у вас встанут волосы, когда он расскажет, какие страшные казни он для них придумал.
