И упал грудью в огромное блюдо со студнем. Так в студне и застыл.
Скорая все не ехала. Но среди гостей половина были врачи, даже реаниматор был. Два с половиной часа пытались запустить сердце, по очереди вентилировали легкие, только бы не начал умирать головной мозг. Скорой все не было.
– Эх, дефибриллятор [22] бы! – в тоске воскликнул реаниматолог.
Мышкин схватил нож, отрезал от торшера провод, зачистил концы, вилку сунул в розетку.
– Вот дефибриллятор! – крикнул он.
И ткнул одним оголенным проводом в левую подошву Вадима, другим – в правую. Раздался треск разряда, запахло озоном и подпаленной кожей. Ноги Вадима дернулись и подскочили чуть ли не до потолка. Но сердце заработало, после чего реаниматор и нейрохирург свалились в обморок.
Через полчаса появилась скорая. Злой измученный врач на все упреки и обвинения отвечал одно: «Слишком много вызовов. На всех меня одного не хватает». Велел погрузить Вадима в машину и отбыл.
Вадим умер по дороге. До больницы было минут десять езды, но машина добиралась больше часа – по пути были еще вызовы.
– К чёрту! – мрачно сказал себе Мышкин. – К чертям собачьим. Не хочу подыхать от водки. Ты, чёрт, её и пей. Всю тебе оставляю.
– Эй, мужик! – послышался над самым ухом участливый голос.
Мышкин поднял голову.
Рядом стояли двое полицейских – сержант и старшина. Поигрывая резиновыми палками, они с веселым сочувствием рассматривали его. Белый УАЗ с решетками на окнах поблескивал сине-красными огоньками, отбрасывая на асфальт веер теней.
– Черти одолели? Не дают покоя, проклятые? – сочувственно спросил сержант.
Мышкин молчал, глядя то на одного, то на другого.
– Вставай, мужик. Поехали! – приказал сержант.
– Куда?
– В одно очень хорошее место. Там чёртиков твоих прогонят и вообще помогут. Будешь доволен.
– Медицинские услуги получишь, – добавил старшина. – Со скидкой. Только сегодня! У нас – рекламная акция!
Мышкин медленно покачал головой.
– Мне не нужны услуги. Я сам врач. И никуда не поеду. Я иду домой.
– Ты идешь? – с отвращением спросил сержант. – Ты никуда не идешь! Ты валяешься пьяный в дупель в общественном месте и разрушаешь общественный порядок. Вставай – карета подана.
– Лимузин! – хохотнул напарник. – Крайслер! Как у малой Собчачки [23] .
Мышкин теснее прижался спиной к скамейке и даже вцепился в нее обеими руками.
– Ну! – с угрозой рявкнул сержант. – Вставай, скотобаза!
Дмитрий Евграфович не шелохнулся. Он так вцепился в скамью, что руки стали коченеть.
