Генерал невольно сжал зубы и отвернулся. Он чуть не разговорил Леонида! Ладно, черт с ним, пусть выполняет свой приказ. Как раз они уже прилетели в то место, которое назвал Леонид.
— Серьезно? «Сталинка» на Красных воротах?
Но генерал тут же осекся. Конечно, ведь здание было признано исторической ценностью. Его не то что трогать, на него дышать нужно было с осторожностью. Организовали внутри какие-то небольшие музеи, включая Лермонтовский, исторические квартиры, еще бог знает что. Леонид уверенно шел ко входу. Это была частичка его родной Москвы. Ее он помнил и чувствовал хорошо.
Массивные двери легко распахнулись. Вестибюль они миновали быстрым шагом и нырнули в одну из неприметных дверей с табличкой «Не входить». Кажется, их кто-то окликнул, но они уже шли лабиринтом старых коридоров и запертых дверей. Леонид шел так, словно вырос в этом здании. На самом деле он просто считывал по памяти (которая все еще до конца не восстановилась) схему, которую целый месяц зубрил перед полетом.
Наконец они спустились в подвал и остановились перед обитой черной кожей дверью. Справа от нее на стене была расположена растрескавшаяся пластмассовая кнопка. Леонид смело ее надавил. Его сердце стучало так, словно хотело пробить грудную клетку.
После невыносимо долгой (для генерала, Леонид и не к таким привык) паузы дверь открылась. На пороге стоял старик. Он пристально смотрел на Леонида в течение целой минуты, после чего расплылся в улыбке.
— Я уже не думал, что доживу до этого дня. Заходи, — сказал он и посторонился.
Они сидели за столом и пили чай. Генерал чуть не прыгал на стуле от нетерпения, но старик, представившийся Мишей, не спешил переходить к делу. Он, видно, решил рассказать Леониду все. То есть ВООБЩЕ ВСЕ, что произошло за эти 80 лет.
— Добрались-таки до Марса? — с восхищением спрашивал Леонид, отпивая из кружки чай.
— И не только до Марса, сынок, — с удовольствием отвечал Миша. — Лет шесть назад ученые обнаружили кучу полезных минералов в поясе астероидов. Ну и что ты думаешь? Уже соорудили там космическую станцию! Фантастика, не так ли?
— И не говорите!
— Простите, — перебил генерал. — Может, перейдем, наконец, к делу? Старик Миша недовольно посмотрел на Валентина Игоревича.
— Послушай, генерал, — сказал он. — Я ждал этого дня всю свою жизнь. Леня вообще чуть не свихнулся, пытаясь пережить последние годы своей жизни. Вон поседел весь. А ты только неделю обо всем в курсе. Совесть у тебя есть?
