Караван ушёл, и верблюд остался один. Он лежал на боку и был не в силах даже щипнуть немного той травы, на которой лежал. Целый день и целую ночь лежал он без движения.
А наутро еле повернул голову и запёкшимися губами сорвал несколько травинок. Потом ещё несколько.
Потом поднял голову и стал есть.
Силы его прибывали с каждым часом, наконец он встал на свои шаткие ноги и доплёлся до источника. Вода вернула ему бодрость.
И стал он жить в прекрасном оазисе, пить прозрачную воду ручья, есть сочную траву и сладко спать. Шкура его теперь лоснилась, и стал он красавцем верблюдом, если только верблюда можно назвать красавцем.
А главное, он был наконец свободен!
И вот однажды вдали раздался звон колокольчиков — это шёл другой караван, состоявший на этот раз из ослов. Наш верблюд, заслышав шаги животных и крики погонщиков, поскорее спрятался в глубине оазиса. Он боялся, что его найдут, снова нагрузят тяжкой кладью, снова станут бить.
Караван остановился в тени деревьев. И представьте себе, тут произошло точно то же самое — один из вьючных ослов не смог встать, сколько его ни били. И его тоже бросили издыхать. И он тоже отлежался, дополз до источника. А потом наелся, напился и встал на ноги.
Таким образом в оазисе оказалось два обитателя, которые, конечно, очень скоро должны были встретиться.
Весёлый, гладкий, сытый осёл теперь часто гулял вместе с таким же весёлым, сытым и гладким верблюдом.
Они были свободны!
Но всё-таки нужно помнить, что оазис этот лежал на самом караванном пути, а значит, сюда снова могли прийти люди и поймать обоих. Тогда конец их свободе и счастью.
Однажды, когда они вдвоём гуляли по прекрасной зелёной поляне, осёл вдруг поднял уши.
— Бубенцы! — сказал он. — Наши! Да, я не ошибся! Так звенят только бубенцы нашего каравана!
— Бежим! — взволнованно сказал верблюд. — Бежим спрячемся в чащу, чтобы нас не нашли.
Но осёл вдруг пришёл в ослиный восторг.
— Наши ослы идут! Наши ослы идут! — кричал он. — Ах, как я рад! Мне хочется петь от радости! Мне хочется плясать!
— Замолчи, проклятый осёл! — стонал верблюд. — Они тебя услышат! Неужели ты скучаешь по тяжёлым тюкам и палкам погонщиков? Замолчи!
Но осёл продолжал реветь во всё горло:
— Как я рад! Как я счастлив! Я хочу петь! И я буду петь!
Напрасно бедный верблюд умолял его замолчать. Осёл ревел всё громче и громче.
Погонщики услышали его рёв, отправились на поиски, а через некоторое время поймали и осла и верблюда.
Осёл радостно ревел.
