Пакетт был в восхищении:
— Который?
— Красный, — ответил мужчина. — Красный — ужасный…
Нижняя половина его лица слегка дернулась.
— Видимо, я перепутал.
Пакетт засмеялся:
— Да уж.
— Если бы мне довелось проделать это еще раз, я бы, конечно, выбрал голубой.
— Разумеется.
Оба замолчали. Прошло с полминуты, прежде чем мужчина склонил голову набок, и свет из окна упал на замасленные стекла очков, заигравшие десятками радужных пятен словно бабочкины крылья.
— О чем вы думаете? — спросил он.
— С чего вы взяли?
— Вы пощипываете переносицу. Это ваш «жест размышления». Вы сделали так, когда я упомянул про комиксы Натаниэля, и еще раз — когда я заговорил о сыне, и только что — опять. Я хорошо подмечаю жесты.
Пакетт опустил руки на колени:
— Я хотел… поблагодарить вас за то, что вы потратили на меня столько времени. Поверьте, не зря. Но мне пора идти.
Кушетка проводила Пакетта долгим скрипом пружин. Прежде чем он дошел до двери, мужчина сказал:
— Знаете, ваш брат был моим единственным близким другом в городе. Очень приятно, когда есть человек, которому можно рассказывать о себе. Я хочу сказать… заходите в любое время.
Он потянулся к Пакетту, как будто желая пожать ему руку, но когда тот шагнул навстречу, мужчина сунул гостю бывший стаканчик — маленький круглый шарик, до бархатной гладкости истертый пальцами.
— Выбросите, пожалуйста, — попросил он. — Там, возле лифта, есть урна.
Так о чем же думал Пакетт?
О почтальонах.
Точнее, о количестве почтальонов, которых он знал в жизни.
Еще одна группа людей, которых он забыл внести в список, хотя до сих пор отчетливо припомнил только восьмерых. Почтальона, который всегда просил показать удостоверение личности, когда Пакетт расписывался за посылку. И того, которого он однажды заметил в магазине покупающим ящик вина. И еще шестерых.
Пакетт не сомневался, что припомнит и других, когда позволит мыслям успокоиться. Должно быть, почтальоны пришли ему на ум после истории с письмами. А также сын, вторая жена и родители — люди, которые собрались бы вокруг его больничной кровати, если бы довелось.
Он изо всех сил старался не думать о них. Слишком тяжело…
На улице стало холоднее, чем час назад; пока Пакетт сидел в гостях, небо затянуло облаками. Шагая домой, он случайно услышал разговор двух мужчин лет тридцати, которые гадали, каким образом можно связаться с Лори. Это была популярная тема для разговоров в городе, хотя и не порождавшая никакой конкретной инициативы.
