Должно быть, один остался в живых и похоронил остальных, но кто в таком случае закопал его самого? Что их всех сгубило? Долго ли они умирали? Лори тщательно обыскала станцию, но не обнаружила никаких подсказок — ни дневника, ни магнитофонной записи, ни записки. Хотя бы одно-единственное загадочное слово вроде того, что оставили обитатели острова Роанок — «Кроатон».
Кроатон. Кроманьон. Пещерные люди. Наскальные росписи. Граффити. Конфетти.
Конфетти. Лори училась в начальной школе, когда последний космический корабль с людьми на борту взорвался над пусковой башней на мысе Канаверал. Камеры запечатлели миллионы обломков пластмассы и алюминия, которые плыли на ветру, отражая солнечный свет и отбрасывая мириады искр, прежде чем дождем обрушиться на зрителей. Когда учительница включила телевизор, Лори — как и все дети — подумала, что смотрит запись какого-то старомодного парада с серпантином и конфетти. Они смеялись и перешептывались, а иногда в глубине класса даже кто-то аплодировал. Тогда мисс Террел сказала, что им должно быть стыдно. «Поверить не могу, дети, что вы радуетесь трагедии. Как это ужасно».
Вскоре на экране появилось и само место взрыва — мятое черное облако в ярко-синем небе, и дети наконец поняли, что происходит. Лори помнила: воцарилось такое молчание, что класс казался пустым, не считая парт, похожих на скелеты, и стульев, составленных рядом на ковре. Такая же тишина встретила Лори в тот вечер, когда она добралась до станции. Солнце уже почти село, когда снегоход въехал во двор. Конечно, Лори измучилась, но она ликовала. Она остановилась под деревянным навесом и спрыгнула на лед. Ветер стих. Несомненно, обитатели станции услышали шум мотора, но никто не вышел навстречу. Лори решила удивить их своим внезапным появлением на пороге. Снег вокруг здания был нетронут — ни отпечатков ног, ни санных следов, только несколько маленьких отверстий, пробитых упавшими с крыши сосульками, которые торчали из сугробов, как столбики забора. Лори пришлось утаптывать наледь ботинками, чтобы проложить дорожку к двери. Подойдя к ней, она забарабанила кулаками. Никто не ответил. Что случилось?
Она повернула ручку и обнаружила, что дверь не заперта.
— Эй! — позвала Лори, заходя в дом.
Свет горел, обогревательные панели работали. Лори даже слышала, как на столе в углу потрескивает передатчик. Но на станции не было ни души.
Сердце у нее сжалось. Она проделала столько миль, сквозь холод и темноту, по колотому льду, — и для чего? Лори осмотрела спальни, ванную, кухню, столовую, на каждом шагу ожидая увидеть человека, который читает книжку, ест консервированные бобы из банки или тасует карты, бесшумно двигая их туда-сюда между ладонями. Насколько она могла судить, здание просто покинули. В нем не было следов человеческого присутствия — ни мокрых ботинок, ни запотевших стаканов с водой. В комнатах царили тишина и порядок. Всякий сказал бы, что станция заброшена.
