Лори ни в чем не нуждалась. Она не представляла, что однажды ей вновь что-то понадобится.
Лед в заливе раздробился на огромные плавучие глыбы, которые свободно колыхались в глубокой воде, поворачиваясь во все стороны, как тарелки, которые вращают на деревянных палках. Огромные трещины и разломы раскрывались между ними, когда тяжеленные льдины двигались, маленькие волны тихонько плескались с боков. Шарики скользили через расщелины, словно не замечая их. Лори осторожно пробиралась позади, наблюдая, как трещины закрываются при ее приближении. Льдины сближались медленно и сталкивались с гулким стуком будто лодки, стоящие у причала. Они держались вместе достаточно долго, чтобы Лори не пришлось замедлять шаг, а затем вновь расходились в разные стороны. Она шла уже не первый час.
Наконец шарики попали в воздушный водоворот, закружились на месте, и Лори остановилась перевести дыхание. Она оглянулась. Позади тянулась на удивление неглубокая цепочка следов в снегу. Отпечатки ног были такими мелкими, что виднелся полый изгиб на подъеме стопы, по форме похожий на гантель. Между подошвой и пятью крошечными горошинками пальцев остался провал, как будто Лори шла по тонкому слою песка поверх твердого камня. Песок был точно таким же, как в Сахаре, он вызывал ощущение непрерывного теплого давления, которое с силой налегало внизу на босую ногу, хотя подошвы уже утратили чувствительность и не различали миллионы уколов от отдельных песчинок. Ноги загрубели после многих лет скитаний по пустыне. Лори чувствовала себя кочевником. Сухой ветер задувал с равнин, и воздух вокруг словно мерцал. Она слышала, как хлопают крылья ветра, пока шагала вслед за шариками в сторону дюн.
На песке была рябь, точь-в-точь как на листе жести. Однажды в рощице за домом Лори нашла кусок покоробившейся жести, лежавший поперек дорожки рядом с теннисным кортом. В складки набились грязь и листья, там и сям проросли сорняки, похожие на связки портновских булавок — с круглыми головками и длинными тонкими ножками. Через год жесть совершенно занесло землей, Лори не удалось разглядеть даже самый маленький уголок или изгиб. Единственным признаком, что она еще тут, было поскрипывание под тяжестью шагов. На мгновение Лори вновь оказалась там, в роще позади дома. Был вечер, и фары машины, въезжающей на парковку, катились по ветвям дуба, скользя с сука на сук. Сначала они осветили ветку прямо у Лори над головой, затем сползли с края, скакнули на тридцать футов в пространстве и снова сошлись — на стволе ели. Никакой разницы между «там» и «здесь» — ну а если она и была, лучи фар этого не понимали.
