Он немедленно ощутил облегчение. Наверное, так чувствует себя дамба, когда шлюзы наконец открывают, или бомба, когда на нее наступают. Документ был последним и, насколько знал Линделл, единственным осязаемым свидетельством, связывающим его с концом света. Пока он и остальные молчат, никто и никогда не узнает, что произошло.
Таким образом, можно сказать, вообще ничего не произошло.
Все нормально.
Ведро уже скрылось ниже по течению. Линделл больше его не видел — ни малейшего проблеска.
Он забрел к реке по чистой случайности, больше тут было нечего делать, поэтому он повернулся и вылез по лесенке на причал.
Когда он поднимался на холм, снег отнюдь не поредел, но Линделлу показалось гораздо проще идти со свободными руками. Он внезапно подумал: зачем он вообще тащил ведро в такую даль, если мог просто вынести и выбросить полиэтиленовый мешок с мусором? Это сэкономило бы массу сил, вот уж точно.
Впрочем, в городе хватало идиотизма. Может быть, он заразен.
Линделл не видел солнца на небе, но ему все-таки казалось, что свет, который сочился сквозь облака, медленно тускнел. Когда он вновь увидел вдали монумент, на город опустился вечер. Уличные фонари зажглись, и все вокруг засверкало — скамейки на автобусных остановках, пожарные гидранты, тысячи деревьев и миллионы листьев, на которых скопились маленькие холмики снега.
Линделл почти добрался до дома, когда услышал позади вороватые шаги.
— Да чтоб мне провалиться, если это не мистер Полная-Чаша! Как поживаешь, дружище? Холоднющий день прошел, а ты все такой же сукин сын? Скажи, почему ты не хочешь одолжить мне несколько баксов? Лишь бы хватило на горячий ужин и чашку дешевого кофе. Ключевое слово — «дешевый». Я прав? А? Да, да, ты знаешь, о чем я.
Линделл опустил голову и притворился, что не слышит.
Исключительное невезение. Он прошел полгорода, сделал то, что намеревался, стер подметки до дыр, измучился, полностью выбросил из головы чувство вины, наконец добрался до дома и уже собирался вытащить ключи из кармана, как появился этот тип в черных перчатках, протянул руку и начал клянчить мелочь.
Вторая палатка пропала. Лори тщательно обыскала все и перерыла вещи в задней части снегохода, но не нашла палатку. Несколько раз она случайно тушила огонек свечи рукавом и принуждена была снова ее зажигать. Тени метались туда-сюда в узком пространстве багажного отсека. Она не выносила палатку за пределы станции — Лори была в этом уверена. И сомневалась, что оставила ее в тайнике, на льду, хотя так измучилась, что могла, ей-богу, сделать любую глупость. Но она, хоть убей, не понимала, где палатка. Осталась в хижине? Или в глубине какой-нибудь трещины?
