Сэм «разбежался» вместе с остальными — не слишком-то мудро объявлять себя последним убийцей, пока городская стража еще существует. Пустота зала бесила его, и хотелось кого-нибудь убить. Он встал и в молчании прошелся вдоль стен. Его черный плащ развевался свободно, несмотря на многочисленное оружие, спрятанное под ним, и огонек единственной свечи, освещающей обшитые деревянными панелями стены, слегка задрожал. Сэм пригладил свои ненатурально черные, чересчур сальные волосы, и глубоко вздохнул. Ему было лет тридцать пять: усталые карие глаза, неровная стрижка, стройное, но сильное тело. Обычная внешность человека, умудренного опытом, но не отягощенного годами. Его искусство достигло вершины… только на это искусство не было спроса.
Внезапно у него закололо в затылке. Это старые инстинкты, с детства въевшиеся в плоть и кровь, предупреждали, что кто-то стоит за спиной. Бесшумный и быстрый как тень, Сэм резко обернулся и, схватив кого-то, почти столь же незаметного, как он сам, вытащил за шкирку из полумрака низенькую неряшливую фигурку. Рычанием, которое для многих стало последним впечатлением в жизни, он приветствовал кривую ухмылку и пару ярко-синих глаз, сверкнувших из-под рыжей шевелюры, припорошенной кое-где сединой. В следующий момент Сэм с негромким возгласом отвращения отшвырнул пришельца к ближайшему столу и брезгливо вытер руки краем плаща. Пришелец потер шею и, поправляя кожаную шапку, опять ухмыльнулся:
— Ну-ну, Сэм, что за гнусный способ встречать старых друзей!
Сэм мрачно взглянул на него:
— Ты прав, Арси. Надо было проткнуть тебя насквозь. — Он помолчал. — И с чего ж это старый воришка вроде тебя шныряет вокруг заброшенных, но гордых залов гильдии?
Арси с удобством устроился на столе и вынул трубку.
— Так и быть, паренек, я тебе расскажу. Все оттого, что гильдия (я имею в виду — моя гильдия) только что приказала долго жить, и я подумал, что неплохо бы позлорадствовать насчет того, что моя профессия карманника все-таки пережила твою профессию головореза. — Нахальная улыбочка вновь появилась на его физиономии. — Я так и знал, что ты вернешься сюда погоревать.
Он начал чистить мундштук иглой для духовой трубки — одной из тех, что Сэм прятал в рукавах. Сэм сделал вид, что ничего не заметил.
— Верно… пережила на целых… сколько там… два месяца? Вещи меняются, Арси, а в наше время меняются слишком быстро. — Он с ненавистью оглядел пустой зал.
— И что же ты думаешь делать, Сэм? На самом-то деле я пришел, чтобы спросить тебя об этом. Черного кобеля не отмоешь добела, не так ли, приятель? Тебя ведь, бывало, называли-то… как? Ужом?
