На следующее утро Антон пополз в свой офис на метро с характерным, легкоузнаваемым синдромом, а я крепко задумалась о жизни и любви к работе. Еще через некоторое время у меня появились сильные боли в спине. Еще недельку я потаскалась с ними на работу – как слишком ответственное существо, а затем все же пришлось уйти на больничный. Первый день-два мне еще бурно звонили с вопросами, я пыталась решать что-то, но антибиотики и здоровый сон сделали свое дело – отвечала я, видимо, невпопад, и к концу недели поток вопросов иссяк. Когда в следующий понедельник, еще не совсем поправившаяся, я пришла в офис, то обнаружила на своем рабочем месте молодого человека, который мне смутно кого-то напоминал. Мы мило побеседовали, я дождалась прихода коммерческого директора и с удивлением узнала, что меня уволили. Причем в ту неделю, за которую у меня был бюллетень. Мне готовы оплатить две недели вперед, лишь бы я ушла прямо сегодня и не мозолила глаза занятым людям.
Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. В голове прокручивался только голос Левитана: «Утром 22 июня Германия вероломно напала …». Слово «вероломно» намертво заело у меня где-то в среднем ухе. Потому что все-таки мне было трудно поверить в то, что еще в прошлую пятницу я была хорошим сотрудником, а за неделю отсутствия резко стала плохим.
Пойти искать правды «выше»? Но я гордо решила, что раз они так себя ведут, то и доказывать что я не верблюд, нет смысла. И пошла шататься по друзьям, прощаясь со всеми. Заодно многое прояснилось. Например, выяснилась причина «измывательств» Венеры Ивановны. Оказалось, все ее выступления и невыполнимые требования ко мне были вовсе не от дурного характера. Это была тщательно продуманная акция: просто ее сынок окончил какой-то Университет по специальности PR, и она нашла способ его пристроить на мое место. И он при работе, и она его контролирует как заказчик – изящное решение семейной проблемы.
План был прост, а потому успешен.
Сначала дискредитировать меня перед лицом начальствующим как менеджера (начинающего, то есть не слишком уверенного в себе). Затем ультимативно потребовать, что либо ее сынок занимает мое место (других должностей для пиарщиков в агентстве не было), либо она уходит в другое агентство. Выбор владельцев очевиден: клиент нужнее менеджера, тем более что «что-то тут не так с этой… ну как ее… Никитиной».
Вот так, пользуясь моей болезнью, меня «вероломно слили» (в исполнение Левитана в моем среднем ухе сленговое «слили» было бесподобным). Подставляя слово вероломно ко всем другим словам, я покинула агентство, что было мне почти родным домом целых три с половиной года. С документами и деньгами в зубах я вернулась домой, где прорыдала до вечера, а к приходу мужа уже решила, что жизнь подталкивает меня к изучению «внутренних пространств» и вообще пора поправить здоровье.
