Самое древнее значение слова молитва – это гимн, песнопение Богу. Радостное слияние с ними, а не наше нытье «Господи, дай мне того и этого!». Как же мы надоели-то Богу с этим, наверное. Так вот секс – самая древняя и самая естественная из молитв. Где две души сливаясь, зовут к себе третью.
Мы оба чувствовали, проживали оргазм (наш общий оргазм) как медитацию. Мы были в яблоневом саду. Я нагая и легкая бежала между цветущих деревьев, а он бежал рядом. Лежа с закрытыми глазами, мы описывали друг другу пейзаж – яблоневые ветки, реку или озеро справа. Мы блуждали в туманах, терялись и находились. Я смотрела вправо – и узнавала там его. Мы не выглядели так, как в этой жизни. Я бы не сказала даже, что мы были похожи на нас из какой-то прошлой жизни. Это просто форма человека такой, какая она была когда-то, до начала человеческих времен. Андрогин – единое существо, которому присущи качества и мужчины и женщины.
Мы ощущали себя живым воплощением древней легенды о том, что когда-то люди были самодостаточны, андрогинны. А потом боги разгневались за что-то и разделили их пополам. И раскидали в разные стороны, как две половинки яблока. Теперь люди обречены вечно скитаться по миру в поисках своей половинки, и только найдя ее, становятся счастливыми.
Я не могу сказать, ласкали мы в этот момент друг друга или просто лежали рядом.
Такое было у нас несколько раз. Всего несколько раз за все наше время!
В один из таких моментов, вне земли, вне притяжения, вне личности, впитывая гармонию Мирозданья, слушая обретенные Смысл и Место в нем, я увидела черные тени, которые бросились наперерез нашим поднимающимся вверх душам.
Было ли это столкновением, захватом, конфискацией чего-то важного у нас – я не могу сказать. Но, вернувшись обратно в тело, я отчетливо поняла, что нашей любви, нашему развитию, нашему движению вверх положили предел. Но я тут же себя утешила тем, что мы сможем с этим справиться.
– Если вместе, то мы все можем, – бодро сказала я вслух. – Да? – обняла я Антона.
Он что-то сладко пробормотал во сне. На следующий день после моего красочного и немного испуганного рассказа пожал плечами: вчера му́жик не почувствовал ничего особенного. Просто хороший секс.
Обычная же человеческая жизнь (на нашем сленге «бытовая», в отличие от «духовной») шла своим чередом.
Хотя, кажется, были новости. Похоже, я стала остывать к копирайтингу. Все чаще стали наползать мысли, что в креативе я умею и то и это, что меня уже не так огорчает, когда приняли не мою идею. Я стала объяснять себе (и всем, кому не надоело слушать), что мне пора переходить из чистого искусства в «живую жизнь», к тем, кто эти идеи воплощает.
