Эмили молча кивнула.
— А слуг лучше всего иметь туземцев, — сказал капитан Вайатт. — Они послушны. Абдулла! — взревев он.
Высокий индус в чалме вышел из коттеджа и остановился в почтительном ожидании.
— Заходите, угощу чем-нибудь, — пригласил капитан. — Посмотрите мой коттедж.
— Простите, — сказала Эмили, — но я тороплюсь.
— А вы не торопитесь, — сказал капитан Вайатт.
— Нет, надо, — возразила Эмили. — У меня назначена встреча.
— Никто теперь не ценит искусства жить, — сказал капитан. — Бегут на поезда, договариваются о встречах, всему определяют время, а все это — чушь. Поднимайтесь с солнцем, ешьте, когда вам захочется, не связывайте себя с днями и часами — вот что я вам посоветую. Я бы уж научил людей жить, если бы они ко мне прислушивались.
«Результаты подобного достойного образа жизни не очень-то обнадеживающи», — подумала Эмили. Человека, более, чем капитан Вайатт, похожего на развалину, она еще и не встречала. Чувствуя, что в данный момент его любопытство в какой-то степени удовлетворено, она настояла на своем и отправилась дальше.
Дверь в Ситтафорд-хаусе была массивная, дубовая. Аккуратный шнур звонка, огромный проволочный коврик и до блеска начищенный почтовый ящик из желтой меди… Все, как отметила Эмили, было воплощением комфорта и солидности. Аккуратная традиционная горничная вышла на звонок.
По тому, как она холодно заявила, что «миссис Уиллет сегодня не принимают», Эмили заключила, что журналисты сделали свое черное дело.
— У меня записка к ней от мисс Персехаус, — сказала Эмили.
Это подействовало. На лице горничной отразилось колебание, ее отношение изменилось:
— Пожалуйста, проходите!
Эмили вошла в помещение, которое агенты по найму определяют как «хорошо оборудованную прихожую», оттуда ее провели в большую гостиную. Здесь ярко пылал огонь, налицо были следы пребывания женщины: несколько стеклянных тюльпанов, изящная рабочая корзинка, девичья шляпка, кукла Пьеро с необычайно длинными ногами. Она отметила отсутствие фотографий.
Вобрав в себя все, что можно было увидеть, Эмили принялась греть перед камином руки, когда открылась дверь и вошла девушка примерно ее лет. Эмили обратила внимание, что она прехорошенькая, красиво и дорого одета. Она подумала также, что не часто встретишь девушку в таком нервозном состоянии. Нет, обнаружить это было не так просто, — ведь мисс Уиллет пыталась держаться непринужденно и приветливо.
— С добрым утром, — сказала она, подходя и протягивая руку. — Мне очень жаль, но мама не могла выйти, она все утро в постели.
