— Очень мило с вашей стороны, — сказала Эмили.
— Ну что вы, что вы! — сказал мистер Рикрофт. — Прекрасная дама попадает в беду, простите мою старомодную манеру выражаться, и я… Одним словом, моя милая юная леди, если только я в силах помочь, вы вполне можете на меня рассчитывать. Прекрасный отсюда вид, не правда ли?
— Замечательный, — согласилась Эмили. — Вересковые пустоши — замечательное место.
— Вы слышали, что прошлой ночью заключенный бежал из Принстона?
— Да. И его поймали?
— Кажется, еще нет. Впрочем, беднягу несомненно скоро изловят. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что за последние двадцать лет никому не удалось убежать из Принстона.
— А в каком направлении Принстон?
Мистер Рикрофт протянул руку в сторону пустоши, на юг.
— Во-он там, примерно в двенадцати милях, если по прямой, через пустошь. А по дороге — шестнадцать миль.
Эмили слегка вздрогнула. Ей представился этот доведенный до отчаяния, преследуемый человек. Мистер Рикрофт наблюдал за ней и слегка кивнул.
— Да, да, — сказал он. — То же самое ощущаю и я. Любопытно, как инстинкт наш восстает при мысли о преследовании человека, и это несмотря на то, что все эти люди в Принстоне — очень опасные преступники, такие люди, которых, вероятно, и вы и я как можно скорее бы посадили. — Он извинительно усмехнулся. — И, опять же прошу прощения, мисс Трефусис, меня весьма интересует изучение преступности. Захватывающее занятие. Орнитология и криминология — два моих увлечения. Вот почему, — продолжал он после некоторого раздумья, — с вашего разрешения, мне бы хотелось присоединиться к вам в этом деле. Заняться расследованием преступления — моя давнишняя неосуществленная мечта. Доверьтесь мне, позвольте предоставить в ваше распоряжение мой опыт. Я много читал и глубоко изучил этот предмет.
Эмили с минуту молчала. Она поздравляла себя с удачей.
Ей предлагали из первых рук сведения о жизни, о той жизни, которой жили в Ситтафорде. «Угол зрения», — повторила Эмили про себя выражение, совсем недавно пришедшее ей в голову. В ее распоряжении уже был угол зрения майора Барнэби — без тени фантазии, незамысловатый, ясный. Охватывающий только факты и совершенно не улавливающий тонкостей. Теперь ей предлагался еще один, который, как она подозревала, мог открыть перед ней совсем иные горизонты. Этот маленький, сморщенный, высохший джентльмен много читал, глубоко изучил и хорошо знал человеческую натуру. И он горел любопытством, как это присуще человеку созерцающему, в противовес человеку действия.
