— Таково общее мнение, сэр. И если бы не так, было бы известно: Экземптон — небольшой городок.
Инспектор Нарракот кивнул.
— Мм-да, — произнес он. — Здесь делать больше нечего. Я задам несколько вопросов Эвансу, осмотрю остальную часть дома, и мы сходим в «Три короны», повидаемся с этим майором Барнэби. Его замечание о времени очень интересно. Пять двадцать, а? Должно быть, ему известно и еще кое-что. Как бы иначе он так точно определил время совершения преступления?
Оба направились к двери.
— Подозрительное дело, — сказал сержант Поллак, оглядываясь на разбросанные вещи. — Похоже, это сработано под кражу со взломом.
— Меня не это удивляет, — сказал Нарракот. — При определенных обстоятельствах такое возможно. Меня удивляет окно.
— Окно, сэр?
— Да. Зачем убийце понадобилось идти к окну? Предположим, что это был какой-то знакомый Тревильяна, и тот пустил его без всяких разговоров, но почему бы не идти к парадной двери? Подойти к этому окну с противоположной от дороги стороны в такой вечер, как вчера, нелегкое дело, да еще по такому глубокому снегу. Должна быть на то какая-нибудь причина.
— Может быть, человек не хотел, чтобы с дороги видели, как он входит в дом, — предположил Поллак.
— Вчера тут его вряд ли бы кто увидел. Все вчера с полудня сидели по домам. Нет, причина здесь в чем-то другом. Что ж, в свое время она, может быть, обнаружится.
Эванс ожидал в столовой. При их появлении он учтиво поднялся.
Это был коренастый мужчина. Свои очень длинные руки он по привычке держал с наполовину сжатыми кулаками. Чисто выбритый, с маленькими поросячьими глазками, он имел вид жизнерадостного и готового услужить человека, что несколько компенсировало его бульдожью внешность.
Инспектор Нарракот мысленно сгруппировал свои впечатления: «Умен и практичен. Выглядит взволнованным». Затем он заговорил:
— Значит, вы Эванс?
— Да, сэр.
— Имя?
— Роберт Генри.
— Та-ак. Что вам известно по этому делу?
— Совершенно ничего, сэр. Меня это просто ошарашило. Представить только, Кэптена убили!
— Когда вы в последний раз видели хозяина?
— В два часа, пожалуй, это было, сэр. Я убрал со стола после ленча и накрыл, как вы видите, для ужина. Кэптен сказал, что тогда мне не надо будет возвращаться.
— А как вы обычно поступаете?
— Обычно около семи я возвращаюсь на пару часов. Не всегда, правда. Случалось, Кэптен говорил, не надо приходить.
— Значит, вы не удивились, когда он сказал, что вечером вы больше не понадобитесь?
