– Ах, вот ты о чем… – Леди Присцилла отложила булочку и задумчиво покрутила в руках вилку. – Наверное, нам надо было поговорить об этом давным-давно, но все время казалось, что все как-нибудь само решится… Возможно, я слишком эгоистична и легкомысленна.
– М-м-м… – Анна чуть не обожглась кофе, сделав от неожиданности чересчур большой глоток. – Мама, первый раз в жизни слышу, чтобы ты признавала за собой хоть какие-то недостатки.
– Некоторые люди мудреют с годами…
– А у некоторых возраст приходит один. Я помню, папа любил это повторять.
– Как бы там ни было, мне следовало поговорить с тобой об Айвене, когда ты стала постарше и утратила юношескую категоричность, но я была слишком занята собой.
– Поговорить о чем? О том, что пора забыть его и начать новую жизнь?
– В целом да. Но такое краткое изложение не передает сути дела.
– Мама, за столько лет я просто устала от подобных разговоров.
– Подожди, не начинай защищаться сразу же. Послушай. Я никогда не одобряла того, что твой отец и отец Айвена решили вашу судьбу за вас. Вы с детства знали, что предназначены друг для друга. Вы росли вместе, принимая близость как данность. Ты научилась прощать Айвену его недостатки и ошибки раньше, чем поняла, что вообще означает слово «любовь». И мне всегда виделось в вашей с ним связи что-то… слишком. Юношеская любовь – это прекрасно, но не в таких дозах.
Анна слушала, замерев с чашкой кофе в руках.
– И, видишь ли, – продолжила леди Присцилла, – я отлично понимала, что бесполезно пытаться донести до тебя все это. Ты была так молода и так категорична. Ты отказывалась от самой мысли о возможности выбора.
– Да. Я помню. – Анна вернула чашку на блюдце и скрестила руки на груди, словно пытаясь одновременно и защититься, и отстраниться.
– Вот поэтому я и поддержала Джексома в его стремлении расстроить вашу свадьбу. Мне тогда казалось, что стоит дать тебе этот выбор, пусть и против твоей воли, и тогда ты сможешь выбрать осознанно.
– Я бы все равно выбрала Айвена.
– Вероятно. Но это в любом случае оказался бы выбор. Но я ошиблась и недооценила силу твоего воображения. О, никакой реальный Айвен не смог бы составить конкуренцию тому воображаемому Айвену, который постепенно занял все твое сердце.
Анна едва не задохнулась от боли. Ее мать, которую она считала особой эгоистичной и мало интересующейся делами детей, понимала Анну лучше, чем она сама. Ей пришлось столкнуться с такой ужасной реальностью, чтобы понять, какой фантом она заботливо взрастила, чтобы осознать: любовь к призраку может ее просто-напросто убить, – а матушка все это понимала давно и с абсолютной ясностью.
