Я ещё раз ощупал среду вокруг себя, надеясь, что теперь, когда я научился контролировать обстановку, что-нибудь изменится. Ничего не изменилось. Вокруг меня сидели компаньоны, подо мною был пол, а позади – стена. На всякий случай я спросил корефана:
– Слава, где мы?
– В скиту, – глухо ответил он.
– В сарае, если точнее, – с заметным оживлением включился в разговор Лепяго. – Избы находятся в руинах, я вас туда не повёл. До войны здесь было поселение старообрядцев. Беспоповцы, кажется, точно утверждать не берусь. Документальных свидетельств нет, остались только слухи.
– Беспоповцы… – пробормотал я. Новое слово только подтвердило подозрения, что всё происходит не наяву. Откуда оно взялось, кто его выдумал?
– Было такое течение у староверов, – охотно пояснил Андрей Николаевич. – Некоторые из старообрядцев утверждали, что православие после реформ патриарха Никона отошло от истинной веры. Поэтому они отказались принимать существующую церковную иерархию и сами избирали наставника.
– Как в раннехристианских коммунах, – ввернул я, лишь бы не молчать.
Беседа заметно ставила голову на место. Одно из двух: или это возвращение к реальности, или я разговариваю с глюком, то есть отравился всерьёз и тогда мне ничто не поможет. Утешало лишь то, что страданий пока не испытываю. А вообще-то я очень надеялся, что на свежем воздухе яд быстро выветрится из организма и к утру мы придём в себя. Это, если мы надышались дрянью в пещере и убежали оттуда, не чуя под собой ног. Постепенно я всё больше склонялся к этой мысли. Голос Лепяго звучал слишком реально, чтобы быть пригрезившимся.
– Наставником выбирался самый авторитетный член общины, который, разумеется, не мог научить ничему плохому. Из церковных таинств беспоповцы сохранили только крещение и исповедь.
– Отсталые люди, – пробормотал Доронин, сам не зная для чего.
– Или же вернулись к обрядам катакомбной церкви, – слово «катакомбной» я произнёс особенно многозначительно. Пещеры всё не шли у меня из головы. – Люди отбросили сложные обряды, оставив простейшие формы богослужения.
– Примитивные культы в малых коллективах обладают чрезвычайной живучестью, – заметил Лепяго, – сектантов никогда не могли истребить. Если хотите знать, сослав старообрядцев в Сибирь, им только помогли укрепить веру. Отстаивать убеждения в тайге легче, чем в густонаселённом городе. Вот они и жили здесь в благости, сохраняя веру. Некому было прельщать молодёжь. Только перед самой войной, когда открывали прииск в Усть-Марье, на деревню наткнулись геологи.
