Суперсыщик Освальд | страница 2
Что за бред? Похоже, этот дурацкий компьютер отнял у него последние остатки ума.
Все, мое терпение кончилось. У меня нет желания получить инфаркт, поэтому я останавливаюсь, тащусь, полуживой, до ближайшего подъезда и падаю на асфальт.
Мимо проходит женщина с детской коляской. В коляске сидит белокурый кудрявый карапуз с бархатным воротничком и цепочкой на шее. Он показывает на меня пальцем, и его толстый пятак расплывается в глупой улыбке. Не понимаю, что может быть смешного в умирающей от усталости собаке.
— Бедный гав-гав не может ходить, он наступил на колючку, — на ходу сочиняет мамаша и даже не краснеет.
Я смотрю вслед этой парочке и грустно качаю головой. Когда я бегаю по городу, я наступаю на окурки, крышки от бутылок, жевательную резинку и рассыпанный тухлый картофель-фри. А она болтает о каких-то колючках! Хорошо, что мы, собаки, не можем говорить, а то бы, наверное, тоже, как люди, мололи всякую чушь.
Я лежу и терпеливо жду, но Тим не возвращается. Постепенно до меня доходит, что означали эти идиотские гонки: мой благородный хозяин решил от меня избавиться! Похоже, ему разонравилось иметь собаку. Ну да, конечно, это же скучно! Разве может сравниться какой-то там четвероногий с этими его компьютерными играми! Значит, сплавить его с глаз долой.
Ага, размечтался! От меня так просто не отделаешься. В конце концов, любая собака и сама найдет дорогу домой. Ей поможет инстинкт. Надо просто пойти по этой же улице обратно и на втором перекрестке… Или на третьем?.. Во всяком случае, повернуть налево. Нет, направо. А может, все-таки на первом перекрестке?
Н-да, пожалуй, неплохо было бы заменить этот инстинкт на хорошую карту города.
Эх, Тим…
Я зарываюсь мордой в лапы и погружаюсь в скорбные раздумья.
Да, я, конечно, страшно разочарован Тимом. Хотя не могу сказать, что сильно удивлен. Три года мы жили с ним душа в душу, но с тех пор, как ему подарили на день рождения этот компьютер, я стал для него пустым местом. А теперь я, видимо, надоел ему окончательно и он решил выкинуть меня на улицу.
Да, такова собачья жизнь: сегодня тебя гладят и тискают, а завтра выбрасывают на свалку, как старый комод…
— Эй, ты чего тут разлегся, лентяй? — слышу я вдруг голос Тима.
Ура!! Вернулся! Если бы я только мог, я бы вскочил на ноги, завилял хвостом как сумасшедший и задохнулся бы от радостного лая. Но я так измотан, что у меня хватает сил лишь на то, чтобы в знак радости шевельнуть левым ухом.