Внезапно чернобородый приказал остановиться. Они были у дома плантатора Олстэда. Оставив полковника под надзором двух негров и собственного его кучера, оба белых ушли в дом. В ночи гулко разнесся стук. По-видимому, все шло так же, как в доме Вашингтона. Вскоре они вернулись, ведя за собой обоих Олстэдов — отца и сына.
Перепуганный Олстэд причитал и слезливо жаловался. Сын его молча подсел к Вашингтону.
Болотистая дорога кончилась, экипаж начал подниматься в гору. Полковник догадался, что его везут в Харперс-Ферри. Начинало светать, можно было уже разглядеть тяжелые разорванные облака, стремительно бегущие по небу. Серый, холодный рассвет растекался по неровным безлюдным улочкам Ферри. Все ставни были закрыты, двери на запоре.
— К арсеналу, — коротко сказал чернобородый.
Показалось длинное низкое здание арсенала, хорошо знакомое полковнику. С начальником охраны он часто встречался в Ричмонде. Скрипя, растворились тяжелые ворота, и экипаж въехал во двор.
Старший, тот, что сидел рядом с кучером, проворно соскочил с козел и подошел к высокому седому человеку, стоявшему посреди двора.
— Вот, капитан, возьмите-ка эту штуку, — сказал он, неловко переминаясь, — она вам как раз под стать. — И он протянул саблю Фридриха II.
Льюис Вашингтон с неприязнью, смешанной с любопытством, смотрел, как тот, кого называли капитаном, опоясался саблей его знаменитого деда. Что-то в лице этого человека заставляло каждого останавливать на нем взгляд. Он был хорошо виден в холодном свете этого утра. Очень высокий, костистый, с бледным, замкнутым лицом и волнистыми волосами свинцового цвета. У него был крючковатый нос и большой тонкий рот, прячущийся в седой неровной бороде.
Костюм его представлял странную смесь городского и деревенского, духовного и светского. Из-под пасторского сюртука виднелись брюки цвета соли с перцем, заправленные в короткие и удобные сапоги, шея повязана черной шелковой косынкой. Шляпы на нем не было, и волосы, растрепанные ветром, падали свободными прядями на широкий морщинистый лоб.
Чернобородый подвел к нему пленников. Капитан внимательно оглядел полковника.
— Льюис Вашингтон? Очень рад… Войдите в караулку. Там разведен огонь. Сегодня утром холодновато.
Он говорил очень ясным, молодым голосом. Вашингтон колебался.
— Позвольте, с кем имею…
Ему не хотелось говорить слово «честь» этим людям. Он считал их разбойниками. Ясный голос перебил его:
— Я капитан первого американского отряда аболиционистов. Мое имя Джон Браун, Джон Браун Осоватоми.
