Власть страшная вещь. А как ни крути, в настоящий момент Петрович был самым могущественным человеком на Земле. И собирался могущество свое максимально использовать, устроив одной половине человечества вырванные годы, а вторую максимально облагодетельствовать. И в обоих случаях на мнение каждой из половин ему было глубоко плевать.
Ну, по крайней мере, он так думал.
До момента, пока не начал планировать свои действия.
Не рассуждать о них в духе «вот если бы…», а составлять реальный план.
Die erste Kolonne marschiert… die zweite Kolonne marschiert… die dritte Kolonne marschiert..
Тут-то и выяснилось, что он совсем не такой железнобокий, как ему казалось. И психика сбойнула.
Страшно за миллионы решать. Страшно ошибиться. Страшно думать, что может им это и не надо вовсе, и что существующее положение вещей и есть вершина; и не только вершина, но и наиболее естественный результат развития рода людского.
Существующее в том времени, откуда Петрович был так бесцеремонно выдернут.
Мало ли что тамошнее мироустройство ему не по душе. Может и не могло быть никак по-другому.
Именно в этот момент, поймав себя на ласково-уговаривающих интонациях, Петрович разозлился.
Да с хера оно не может быть по-другому? Да с хера ли оно самое лучшее и единственно возможное?
Нет. Я так не думаю. И я попробую сделать мир чутка получше. И почище. И посчастливей. То есть, чтобы счастье не только платиновому миллиону и золотому миллиарду, но и бронзовым и медным досталось.
Получится — получится. Не получится — так тому и быть. Будем знать, что жить как скоты удел человецей. И не хрен ради них стараться.
И кто стоит на пути прогресса, причем в той версии, которую правильной полагает Петрович, тому Бог судья.
Планировать после истерики, слез, мата стало намного легче. А напиваться Петрович не стал, сроду не искал утешения в стакане.
13. Рутины. Тайная и явная жизнь. Кордова. 919 — 944 гг.
Как раз на осень 944 года Петрович запланировал первое заметное вмешательство в ход мировой истории, а именно обращение к папе Марину II на предмет разрешения создать организацию по перевозке паломников в Иерусалим. Что-то вроде монашеского ордена «путешественников в вере», с соответствующим уставом, структурой и прочими атрибутами.
Основная фишка проекта, которую папа сразу раскусил и предсказуемо на нее клюнул, заключалась в основании прецепторий, подчиняющихся напрямую папе и выведенных из-под юрисдикции как светских, так и церковных властей.
