Он ощутил на пальцах что-то липкое, и когда он поглядел на руку, то увидел, что раздавил вынутое из упаковки яйцо. Он обернулся, спрятал яйцо назад, в картонку, и взял новое.
Через сорок пять минут последнюю из сухих тарелок они ставили в буфет.
— Я нашла термос, — сказала Скай. — Давай нальем туда остатки кофе.
— Да? — Он, наконец, решился. Нечего откладывать неизбежное. Она с ним не поедет.
— Я поставила свой чемодан у парадного входа рядом с твоими сапогами. А ты, случайно, не собирался улизнуть, не попрощавшись?
Он закрыл дверцу буфета и стал наблюдать за тем, как она заливает кофе в термос.
— А я помню, как ты по утрам в субботу удирала из постели.
— Но сегодня же четверг.
Через кухонное окно стали литься мощным потоком солнечные лучи.
— Ну, мне уже пора выезжать. Спасибо за термос, но его заберешь с собою ты. Когда вернешься в журнал, то обрадуешься, что он с тобой. Кофе у тебя в офисе отвратительный.
Она закрыла кухонную дверь своим телом.
— Чего ты боишься?
— Боюсь?
— Вот именно. — Она поглядела на него в упор. — Почему ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой? Только не говори, что думаешь, будто я спешу вернуться и заняться журналом.
— Ты хочешь правду?
— Да, — заявила она.
— Когда я сказал, что пау-вау — дело семейное, я знал, что говорил. В течение трех дней мы придерживаемся старинных порядков и правил. Принятых у племени Осаге.
— Ты имеешь в виду перья и типи?
Он кивнул.
— Удобств будет маловато.
— Значит, правда заключается в том, что ты полагаешь, я не смогу вести походного образа жизни в лесу?
— Пау-вау — это не туристический поход, Скай. Это духовное путешествие в глубь времен. Путешествие, связанное с прошлым племени Осаге.
Она упрямо вздернула подбородок. Этот упрямый вид ему был очень хорошо знаком.
— Знаешь что, Логан? Ты думаешь, я расплывусь, как масло на горячем тосте, если мне придется несколько дней пожить походной жизнью. Но знаешь, что больше всего меня бесит? То, что ты сноб. Задравший нос предубежденный сноб.
Она повернулась и направилась в коридор.
Он догнал ее в три прыжка, схватил за руку и повернул лицом к себе.
— Черт, подожди одну-единственную минуту и послушай. Никому, даже тебе, не позволено обзывать меня и уйти безнаказанным.
— Тогда докажи, что я неправа.
Он ничего не ответил. Она расставила ему западню при помощи его же собственных слов. «Ну, и что же ты собираешься делать, человек из племени Осаге? Оставлять за ней последнее слово? Ты сказал, что пау-вау — дело сугубо семейное. Но она ведь твоя жена, пусть даже только на бумаге». И он отпустил ее руку. Он предупредил ее, как нелегко будет на пау-вау, и все равно она настаивает на поездке с ним. Возможно, ее все-таки стоит взять с собой.
