Она с удивлением смотрит на меня, делает несколько шагов вперед, ко мне.
– Так это Вы. Да, теперь я вспомнила Вас. Извините, что не сразу. Но, не мудрено, скажу я Вам. Вы изменились за эти годы.
Она смотрит на меня с какой-то грустью в глазах. Как будто сожалеет о моем нынешнем виде.
– А Вы, напротив, совсем не изменились.
– Спасибо, – она по-прежнему смотрит на меня, но теперь с удивлением.
– Если позволите, я присяду.
– Да, да, конечно, присаживайтесь.
Приглядев себе место на предпоследнем ряду, я поднимаюсь и сажусь рядом с рыжеволосой девушкой.
– Привет, как дела?
Я говорю это тоном, не требующим обязательного ответа.
– Хорошо.
Она лишь на секунду смотрит на меня, затем сразу отводит взгляд. Голова ее втягивается в плечи, как будто она ждет от меня оплеухи.
– Ну и отлично.
Я достаю из своей папки тетрадь и ручку.
Почему же я так агрессивен к ним? Не могу себе позволить расслабиться и принимать все, как прежде, как когда-то на первом курсе.
Этот день и еще многие последующие я просиживал на занятиях с полным непониманием происходящего.
Зачем я здесь? Почему не там, не на службе, не в своей части?
Что сейчас движет моими поступками?
Какая-то инерция – что-то вроде «так надо», или это глубокая подсознательная реакция, понимание, что именно здесь и сейчас строится моя будущая жизнь.
Время, мне нужно время, и я во всем разберусь.
Понимания со своими однокашниками у меня так и не получилось. Все оставшиеся четыре года учебы ни с кем из ребят я так и не сошелся. Они с того дня смотрели на меня как на чужака.
Тем более, что в конце того учебного года произошел неприятный инцидент с моим участием.
Я, если так можно сказать, повздорил с двумя своими сокурсниками. А точнее сказать, избил их. А еще точнее, мне пришлось это сделать. Я был вынужден.
Никакого особенно разбирательства не было, дело замяли. Но все в группе после того случая уже смотрели на меня по особому. Не сказать, чтобы стали бояться или больше уважать – нет. Но, как говорят, стали шарахаться и воспринимать меня как воспринимают преподавателей. Человека, в чьем присутствии не поговоришь обо всем.
Произошло все это лишь потому, что я в нужный момент не смог или не захотел сдержаться. Находясь в учебной лаборатории еще с тремя нашими студентами, я стал свидетелем их разговора о службе в армии. О том, что в ней служат лишь дебилы, люди не умеющие думать и вообще «крестьяне».
Слушая какое-то время их «здравые» рассуждения, я наливался злостью. Потом подошел к одному из них, больше всех говоривших. Звали его Влад. Он был сыном начальника крупной автобазы.
