С этими словами Свиртл растаял в воздухе, а я рухнула на гору мягких, уютно пушистых шкур и задумалась.
Неужели Лэй с его небылицами о возвращении магии и вырождении рас был прав? И что теперь? Смогу ли я уехать в Зириус и спокойно жить в далекой стране, наблюдая за тем, как угасают разумные расы? Печально кивать, узнавая из слухов, что все больше орочьих детей рождаются мертвыми, а те, что выживают, превращаются в чудовищ? Жить, всегда помня, что у меня была возможность все изменить? Нет, даже не возможность. Ведь я не знаю и никогда не узнаю, врал ли Свиртл. И это будет самым ужасным. Неиспользованные шансы. И что я теряю, скажите? Изгнанница, бродяга, преступница, лишенная дома и родины, — кому я нужна? Разве что имперскому палачу. А если соглашусь отправиться на Дикий архипелаг, рядом будет друг. И Зверя старик обещал выручить…
— А, была не была, согласна… — пробормотала я и, как только приняла это решение, провалилась в сон.
Мне показалось, что старик разбудил меня, едва я успела закрыть глаза.
— Просыпайтесь, леди Мара, — тряс он меня за плечо, — скоро рассвет. Что вы решили?
— Я согласна.
— Прекрасно! — возликовал Свиртл. — Тогда пойдем выручать вашего коня.
— Только еще позволите нам выбрать доспех и оружие для Лэя, — быстро проговорила я.
— Сколько угодно! — отмахнулся старик.
Дальняя стена зала снова исчезла, открывая перед нами окутанное предрассветной тьмой поле, на котором раскинулся лагерь караванщиков. На стоянке горело несколько костров, язычки пламени под ветром пригибались к земле, пережидали порыв и снова непокорно взвивались, освещая лагерь для часовых. Люди спали, завернувшись в овчинные полушубки, и только четверо воинов стояли в карауле. Шагах в десяти от портала сонно кивали головами стреноженные кони, среди которых были и Зверь с Нарциссом. Лошадей охраняли еще два воина.
Я выскочила из портала, пригибаясь, прокралась сквозь кусты к одному из часовых и напала сзади. Не хотелось убивать ни в чем не повинного воина, и я ударила его по затылку рукоятью ножа. Часовой мешком осел на землю. Второй бросился на выручку, но его я уложила прямым ударом в челюсть.
Подбежав к Зверю, рассекла стягивавшие его путы. Конь, умница, даже не заржал, лишь ткнулся мягкими губами в мою макушку. Зато тишину нарушил стоявший неподалеку Нарцисс. Сначала он возмущенно зафыркал, потом едва слышно подал голос, словно говорил: «Смотри, как я умею. Если бросишь меня, перебужу весь лагерь».
