Снова резкий поворот влево. Складной рекламный щит, стоявший перед палаткой «сэндвичей по-гречески», разлетелся на куски. «Хаммер» выехал на улицу Этьена Марселя и продолжил путь в запрещенном направлении. Он пулей промчался мимо кафе, заставив оцепенеть всех сидящих на веранде посетителей.
Еще через сто метров слева открылось жерло туннеля, пролегающего под Центральным рынком. Кора свернула туда.
Через несколько минут она сбросила скорость.
— Теперь, я думаю, мы от него оторвались, — проговорила она.
— Ну, ты даешь… — выдохнула пораженная Марион.
— Просто я умею хорошо водить машину.
— Остановись на секунду, — после некоторого колебания попросила Марион.
Кора затормозила возле мусорного контейнера:
— Тебе нехорошо? Что ты делаешь?
Марион, опустив стекло, ответила:
— То, что мне стоило бы сделать с самого начала. — Она выбросила айфон в контейнер. — Я не знаю, может быть, Троянец вмонтировал туда Джи-пи-эс, чтобы отслеживать наши перемещения, но даже если нет, от этой штуки все равно надо было избавиться, — прибавила она. И подняла стекло.
Кора кивнула.
— Ну что, поехали? — спросила она.
И, не дожидаясь ответа, рванула с места.
Они пересекли Сену по широкой автостраде А-15. Днем с нее открывался роскошный вид на Париж до самого Дефанса[4]. Но в этот поздний час большинство зданий, в которых уже не горел свет, выглядели мрачными темными громадами.
Марион внимательно разглядывала редкие автомобили, двигавшиеся им навстречу. Дорога у них за спиной оставалась пустынной.
— Куда ты меня везешь? — наконец спросила она у Коры.
— К моим родителям, — отвечала та. — Они живут в Иль-Адам, департамент Валь-д’Уаз, километрах в сорока отсюда. С учетом недавних обстоятельств будет лучше, если ты проведешь эту ночь не у себя. И не у меня тоже.
Марион на это ничего не сказала. Взгляд ее потерялся в сумраке за стеклом. Ей казалось, что, сидя в машине, она одновременно находится где-то очень далеко. Медики называют это ощущение состоянием шока.
Кора слегка шевельнулась на сиденье:
— Значит, ты уверена, что этот человек угрожал именно мне?
— Так он написал.
Кора вполголоса выругалась и снова перевела взгляд на дорогу.
Марион так сильно сцепила руки, что побелели костяшки пальцев.
— Завтра я снова пойду в полицию. Надеюсь, теперь-то уж они от меня так просто не отмахнутся. А если они так и не сдвинутся с места, я расскажу обо всем отцу, и журналистам с моей работы, и… Словом, я найду какое-то решение…
Она опустила голову, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
