Палмер пришел к выводу, что Бернс в общем-то человек по-своему интересный, даже элегантный, но со странностями. А нарочитая мимика не только служила для него маскировкой, но и мешала ему самому постичь подлинную суть собственного характера, а подчас и намерения. Даже светлые волосы были, как видно, частью его маскировки. И все же, осмотрительно напомнил себе Палмер, где-то глубоко внутри у этого человека была запрятана его подлинная сердцевина. Несмотря на претенциозность и мелкое тщеславие, Бернс не смог бы достичь своего нынешнего положения, не отдавая себе отчета в том, кем и чем он в сущности является.
Взяв со стола свой стакан, Палмер обнаружил, что он пуст. В ту же минуту около него выросла фигура официанта, который, вопросительно изогнув бровь в сторону пустого стакана, все же сделал вид, что боится помешать телефонному разговору Бернса даже коротким: «Еще, сэр?» Палмер утвердительно кивнул, решив принять участие в этой небольшой пантомиме, недоумевая, однако, какие именно специфические качества Бернса позволяли ему вовлекать здравомыслящих людей в затеваемые им повсюду театрализованные представления.
– Шотландское виски с содовой,– произнес он нарочито громким голосом, желая освободиться от состояния транса, в котором пребывал, и не без удовольствия увидел, как вздрогнул от неожиданности официант.
– …и не думайте про воскресное выступление…– сосредоточенно жужжал в трубку Бернс.
Сделав заказ, Палмер принялся внимательно разглядывать запонки Бернса. Каждая из них представляла собой оправленную в золото модель структуры атома, элементы которого были великолепно выточены из сапфира и четырех крошечных бриллиантов. Слегка прищурившись, Палмер старался отчетливей рассмотреть детали узора.
Наконец Бернс опустил телефонную трубку на рычаг.
– Линии на Каракас заняты,– проговорил он небрежно.– Ах, вот что вас заинтересовало? Это моя эмблема.– Отстегнув запонку, он поднес ее ближе к глазам.– Углерод,– нараспев произнес он.– Углерод, без которого существование жизни на земле было бы невозможно,– добавил он торжественно.– Бесценный божий дар человеку, разумеется, если не считать самой жизни.
– Значит, сапфир – это атомное ядро, а бриллианты – электроны,– сказал Палмер.
Рот Бернса, приоткрывшийся было для того, чтобы заговорить, на мгновение снова сомкнулся и холодно застыл, но тут же расплылся в улыбку приятного изумления: – Лэйн был прав. Вы слишком умны для банкира. Однако эта штучка имеет и другое значение.– При этих словах Бернс повернул руку так, что бриллианты метнули острые голубовато-белые лезвия света прямо в глаза Палмеру.– Сапфир – это человек, индивидуальность. Бриллианты прикованы к нему на всю жизнь. Это – здоровье, богатство, друзья и деньги, четыре элемента счастья.
