Хороводами вокруг памятников старины я сыта по горло. Знать больше не желаю, сколько кирпича пошло на ту или иную архитектурную ерундовину. Довольно с меня цифр, которые тут же вылетают из головы.
Загореть хочу до черноты. Один раз живем! Желаю видеть, как моя бледная английская шкура с каждым днем бронзовеет. Что поделать — ценю я маленькие радости жизни, когда, сдвинув ремешок часов, можно полюбоваться полоской бледной кожи.
Никакими силами меня впредь не затащат на «народные гулянья», где кавалеры, заправив брючины в носки, машут носовыми платочками дамам, что вертятся перед ними в блузках с рукавами-фонариками, юбках до пят и газовых шарфиках, обмотанных вокруг головы на деревенский манер.
Не хочу заводить в отпуске новых друзей — со старыми справиться бы. Не хочу знакомиться с местными жителями и тем более напрашиваться на огонек. Я ведь не привечаю туристов в Лестере и не зову их к себе в гости — так почему этого ждут от бедолаг, которым выпало жить на курорте? Достаточно того, что мы оккупируем их пляжи, толчемся на их тротуарах и часами торчим в магазинах, выбирая сомбреро ценой в доллар.
Стало быть, основные требования лентяйского отпуска таковы: отель с песчаным пляжем, балкон, хорошее питание, теплое море, ночные развлечения для молодняка, толпа, в которой можно раствориться. И отсутствие комаров — уж очень нудно мазаться репеллентами. Кроме того, лично я предпочитаю мусульманские страны, где все красавицы с головы до ног закутаны в черное, но в этом пункте наши с мужем мнения расходятся.
Я пишу эти строчки в разгар стадии планирования. Мы уже изучили проспекты всех турфирм, но там сплошь восторги насчет «местного гостеприимства», «увлекательных фольклорных вечеров», «пустынных пляжей» и «великолепных исторических достопримечательностей».
Нет уж, такая песня или, скажем, танго не для нас. Лодыри всех стран, объединяйтесь! (Если лень не заест.) Нам нечего терять, кроме своих отлеженных боков.
Прощай, сумочка от Вивьен Вествуд!
В детстве мне строго-настрого запрещали приближаться к цыганам, каждое лето разбивавшим табор на берегу местной речушки.
Я была послушным ребенком, внутрь цыганских кибиток не заходила, чай с их обитателями не пила, зато вечно крутилась рядышком, очарованная вольным образом жизни кочевого народа. Сущая идиллия: дети бегали себе по округе, в школу не ходили, им разрешали скакать на конях и пони без седла и, судя по всему, не заставляли ни умываться по утрам, ни причесываться.
