— Извините, пожалуйста, если мы нарушили ваш покой,— Андрей страшно смутился.
Андрей изжарил яичницу на сале, сварил ячменный кофе и понес завтрак в комнату.
Лариса еще спала. Он поставил тарелки и чашки на стол, накрыл сковороду крышкой и опустился в плюшевое кресло. Лариса дышала ровно, безмятежно, слегка приоткрыв влажные, заметно припухшие губы. Она лежала, свернувшись калачиком, и у Андрея возникло острое чувство жалости к ней, какое возникает, когда мужчина видит женщину, попавшую в беду. Он неотрывно смотрел на ее лицо, будто это был какой-то мощный магнит, который притягивал к себе. И то ли потому, что даже спящий человек не выдерживает длительного пристального взгляда, то ли потому, что Андрей, неловко повернувшись на стуле, локтем задел чашку и она с треском стукнула об пол, разлетевшись на мелкие осколки, Лариса проснулась.
— К счастью,— сонно пробормотала она, потягиваясь всем телом.
— К счастью! — радостно повторил Андрей.— Разве что придется просить чашку у соседей. У меня их всего две.
— А мы будем пить кофе из одной чашки. Это даже интересней!
Лариса открыла чемодан, достала из него цветастый шелковый халат.
— А утюг у тебя есть?
— У нас общий, сейчас принесу.
Лариса выгладила халат и пошла умываться. Вскоре она вернулась. Андрей с удивлением заметил, что на ее лице нет никаких признаков косметики. Все — и будто слегка обожженные морозцем щеки, и мохнатые ресницы, и словно начерченные углем брови, сросшиеся на переносице,— все это было естественным, свежим, молодым и празднично красивым.
Они принялись завтракать.
— А ты, оказывается, отличный кулинар,— похвалила Лариса,— Очень вкусно.
— Ради тебя я готов овладеть всеми известными миру профессиями. Хочешь, стану плотником, водолазом, летчиком? Даже клоуном в цирке.
— А сможешь? — рассмеялась Лариса.
— Для тебя — да!
Тут в дверь громко и настойчиво постучали. Андрей пошел открывать. На пороге величественно, в позе королевы, с пачкой газет в руке стояла Берта Борисовна.
— Заходите,— приветливо сказал Андрей.— Хотите кофе?
— Нет, нет, и не подумаю вторгаться в ваше прелестное гнездышко,— заворковала она.— Я дико извиняюсь, но совсем позабыла вручить вам ваши газеты. Их принес почтальон. Еще рано утром. Все мои попытки… Но вы посмотрите, какие сегодня газеты! Особенно ваша «Правда». Как здесь хвалят нашего дорогого Иосифа Виссарионовича! Думаю, что вы тоже приложили к этому руку. Убейте меня, если вы не получите за это орден.
