Воспитание драконов | страница 77



— А как ты очутилась в Кастлвуде? Мы знали, что Хартанна живет где-то на северо-западе и что у нее есть дочь, но очень давно не получали от нее вестей.

— Ну… долго рассказывать.

— Хорошо. Сейчас я обработаю тебе порезы.

Несколько секунд все было тихо, потом Бонни тихо застонала:

— О-о-о…

— Извини. Это, наверное, перекись водорода жжет, хотя не должна бы. У тебя один длинный порез у основания левого крыла, но насколько он глубок, сказать трудно. Крыло тоже поранено, но перелома, кажется, нет.

— Я думаю, вы правы. Похоже, что просто ссадина. — Некоторое время продолжалась молчание, потом Бонни, немного повеселев, спросила: — Мистер Баннистер, а какой груз вы везете сейчас?

Билли хотел оглянуться, чтобы посмотреть в грузовой отсек, но вспомнил, что оборачиваться нельзя. Он догадывался, что Бонни таким образом пытается отвлечься от боли, и надеялся, что отец ей поможет. Он был не слишком-то разговорчив, очевидно, раздумывая над своими тайнами. И даже сейчас он медлил с ответом.

Билли представил себе их грузовой отсек. Из задней части Мерлина убрали сиденья, освободив место для грузов. В передней части остались шесть пассажирских кресел и два кресла пилотов. Он представил себе аккуратные ряды деревянных немаркированных ящиков у них в хвосте.

— Там ящики с экземплярами Библии, — наконец ответил его отец. — Я собирал их несколько месяцев. Завтра я собирался отвезти их в Атланту. Там их заберет миссионерское общество и тайно перебросит в закрытую страну.

— Значит, вы почитаете Библию, — заметила Бонни. — А мне мама говорила, что нет.

Билли ждал ответа, но ответа не последовало, только лицо у отца покраснело, и он велел им приготовиться.

— Все пристегнули ремни? Мы взлетаем!

— Мы закончили, — ответила мама Билли, — и надели рубашку. Когда мы ляжем на курс, я заправлю ей крылья обратно.

«Сессна» стала набирать скорость, плавно катясь по взлетной полосе, точно роскошная машина по федеральной трассе, а потом без усилий оторвалась от земли. Хотя Билли летал много раз, но на взлете у него всегда захватывало дух. Сила, вдавливающая его в кресло, и волнение от сознания растущей внизу пропасти заставляли его с бьющимся сердцем сильнее сжимать ручки кресла. Пусть любой полет таил в себе риск, но сидеть здесь было значительно спокойнее, несмотря на порывы встречного ветра, чем болтаться в руках у Бонни.

После нескольких мгновений молчаливого подъема отец снова заговорил, повысив голос, чтобы перекричать жужжание пропеллеров: