Я совсем даже не еврей, и никогда в жизни мне не приходилось вступать в связь с мужчинами, и я просто ручаюсь, что я всегда надлежащим образом следую букве закона. Но тогда я безумно перепугался, что если мне вдруг вздумается попытаться опровергнуть хоть что-нибудь из предъявленных мне Дюмоном обвинений, то он просто-напросто еще больше перегнется через мой стол и задушит меня голыми руками.
— Мистер Дюмон, — осторожно сказал я, — я основываю свой ответ только на том, что запись об официальном оформлении…
— Да что вообще все эти твои вонючие бумажки могут знать? — продолжал разоряться Дюмон. — Разве они могут рассказать о том, как Питер взял к себе в семью сироту и воспитал его, как своего собственного сына?..
— М-м, нет, это…
— Так это я был тем сиротой! — все еще кричал он.
— Мистер Дюмон, прошу вас, постарайтесь…
— И он растил меня, как собственного сына! А после смерти все осталось мне и этому вонючему ублюдку Джону!
— Но я… в документах об этом ничего не сказано, мистер Дюмон.
— Ах, в документах! — он даже зашелся в крике.
— Мы можем руководствоваться только ими, — сказал я. — Если документы…
— Документы! — опять выкрикнул он.
— Мистер Дюмон, какими бы самыми теплыми ни были бы ваши чувства по отношению к человеку, который взял вас в свою семью, когда вы остались сиротой…
— Он действительно сделал это!
— И я этого вовсе не отрицаю. Но какими бы ни были ваши чувства по отношению к нему и остальным членам его семьи…
— Но не к ублюдку Джону!
— Но не к Джону, разумеется, не к Джону, а должно быть к самому мистеру Лэндону или, возможно, к его супруге, когда она была еще жива.
— Да я в глаза никогда не видел его жену! Что за чушь ты несешь?!
— Я придерживаюсь того мнения, что при отсутствии иных доказательств…
— Доказательств!
— …боюсь, что вы не можете объявить себя наследником Питера Лэндона. В любом случае, сэр, с тех пор, как умер мистер Лэндон, его собственность уже четыре раза переходила от одного владельца к другому, и вот и теперешний ее обладатель имеет обязательств…
— Обязательства! — снова выкрикнул он. — Только вот мне не надо рассказывать об этих обязательствах. Я и сам уже знаю все обо всех этих скотских распродажах и передачах имущества, и о правах собственности, и все про недвижимость тоже. Я все об этом знаю, и я знаю свои права. И если уж мне и придется начать дело в суде, чтобы получить свою долю с того миллиона долларов…
— Мистер Дюмон, это имущество продается за триста ты…
