— Спасибо, — сказал Тео. Он украдкой подмигнул Мэвис и вывел Молли на улицу, обогнув старого негра с гитарным чехлом, входившего в салун.
— Я так полагаю: как языком устанешь молоть, а пойло уж в глотку не лезет, самое время переходить к прямому воздействию, — произнес старик, ослепительно улыбаясь стойке бара. — Кому тут блюзмен понадобился?
Тео посадил Молли к себе в «вольво». Головы она не поднимала, и роскошная копна светлых волос с седыми прядями свисала ей на лицо. Она была в зеленом свитере на несколько размеров больше, чем нужно, лосинах и высоких сапожках без каблуков — один красный, другой синий. На вид ей могло быть и тридцать, и пятьдесят — и всякий раз, когда Тео ее задерживал, она сообщала ему разный возраст.
Тео обогнул машину и сел за руль:
— Знаешь, Молли, ведь когда кусаешь кого-нибудь за ногу, сразу оказываешься у грани, за которой начинаешь «представлять опасность для себя и окружающих». Тебе это известно?
Та кивнула и шмыгнула носом. Из массы волос выкатилась слезинка и шлепнулась на свитер.
— Прежде чем завести машину, мне нужно убедиться, что ты успокоилась. Может, посадить тебя на заднее сиденье?
— Это не припадок, — ответила Молли. — Это самооборона. Он хотел кусок меня. — Она подняла голову и повернулась к Тео, но волос с лица не убрала.
— Ты препараты пьешь?
— Медикаменты. Они называют их медикаментами.
— Прости. Так ты принимаешь медикаменты?
Она кивнула.
— Убери волосы с лица, Молли, я почти не слышу, что ты там бормочешь.
— Наручники, умник.
Тео чуть не хлопнул себя по лбу: вот идиот! Нет, в самом деле, хватит уже кумарить на работе. Он бережно отвел волосы от ее лица. И обнаружил на нем озадаченное выражение:
— А что так осторожно-то? Я не кусаюсь.
Тео улыбнулся:
— Ну, на самом деле…
— Ох, иди ты на хрен. Ты меня в окружную повезешь?
— А надо?
— Я же снова выйду через семьдесят два часа, а у меня в холодильнике все молоко прокиснет.
— Тогда я лучше отвезу тебя домой.
Он завел машину и обогнул квартал, нацеливаясь в сторону трейлерной стоянки «Муха на Крючке». Он бы, конечно, проехал задворками, чтобы не смущать Молли, но «Муха на Крючке» располагалась прямо на Кипарисовой — главной улице Хвойной Бухты. Когда они проезжали банк, люди, выходившие из машин, поворачивали головы и провожали их взглядами. Молли из окна корчила им рожи.
— Это не поможет, Молли.
— Ну их на хуй. Поклонникам от меня только одного и надо. По куску и получат. У меня тоже душа имеется.
