– Вот здесь вы и будете жить, – объяснил капитан Джандерс. – Правда, сейчас здесь темновато, но когда нас застанет сильный шторм, который порвет паруса, мы позаимствуем ткань с иллюминаторов, которая пока что выполняет роль занавесок, и вам станет гораздо светлее.
Миссионеры в недоумении уставились на это крохотное помещение, а Иеруша подумала: "Интересно, как же сумеют здесь общаться и принимать пищу двадцать два человека в течение шести месяцев?" Но самое главное ждало их впереди. Неожиданно капитан Джандерс отодвинул в сторону парусиновую занавеску, и молодым людям открылась "спальная половина" их будущего жилища.
– Вот одна из кают, – объявил Джандерс. Столпившиеся миссионеры начали просовывать головы в образовавшуюся щель, чтобы полюбоваться на отгороженную спальню, спроектированную, очевидно, под карликов. Пол здесь имел следующие точные размеры: пять футов десять дюймов в длину и пять футов один дюйм в ширину. Иллюминаторы отсутствовали, следовательно, ни о какой вентиляции говорить не приходилось. Сторона, противоположная занавеске, представляла собой левый борт корабля. На ней размещались две встроенные койки шириной в двадцать семь дюймов каждая, одна над другой. На одной из боковых сторон комнатенки тоже имелись две койки.
– Уж не означает ли это… – начала было Аманда Уиппл и запнулась.
– Что означает, мэм? – помог ей капитан.
– Что две супружеские пары будут делить одну каюту? – выдавила Аманда и залилась краской.
– Нет, мэм. Это означает, что здесь будут жить четыре пары. По одной на каждую койку.
Эбнер остолбенел, а Иеруша, поняв, что проблему предстоит решать ей, тут же направилась к Уипплам, чтобы предложить им соседство, но когда она подошла к ним, то увидела, что крошечная, но весьма деловитая Аманда уже авторитетно заявляет капитану следующее:
– Хейлы и Уипплы займут эту комнату, а соседями к нам назначьте две любые пары на ваше усмотрение.
– Вы и вы, – властным голосом приказал капитан, указывая на чету Куигли и Хьюлеттов.
Остальные миссионеры двинулись дальше, чтобы получить свои места на корабле, а четыре первые пары, толкаясь локтями в убогом помещении, начали обсуждать различные аспекты своей будущей жизни на период в шесть месяцев.
– Я ничего не имею против верхней койки, – благородно согласилась Иеруша. – Как вы считаете, преподобный Хейл?
– Да, мы можем занять верхнюю, – согласился Эбнер.
Эммануил Куигли, невысокий и покладистый мужчина, сразу же заявил:
