— Вы уезжаете?
— Мы уезжаем. А вы уезжаете?
— Мы вот-вот уезжаем. А вы когда уезжаете?
— Мы уже уезжаем. А они когда?
— О-то-то! И Зифы о-то-то! И Куны! А Блохи уже уехали.
— Как?! У него же были две язвы?
— Одну не пропустили!
— Что вы говорите?
— Больше одной на человека не разрешают.
— Не говорите чепухи — Явич уехал с тремя!
— Да, но не с язвами, а камнями. В почках, печени и желчном пузыре!
— Кошмар! Он был здоров, как лошадь. У него ничего не было.
— К сожалению, ему пришлось сделать операцию. Перед самым отъездом.
— Ну и что, ему удалили эти камни?
— Мишуге! Ему положили. В почку, печень и желчный пузырь. По одному…
Это была уникальная операция. Даже в Америке таких не делают…
Послушайте, я чувствую, вам нужна фамилия хирурга.
— Разве только из любопытства.
— Из любопытства его звать Гимельфарб! Он не только вкладывает, но и удаляет! Причем, кладет ваши на то же самое место — ни один рентген не отличает! Боли те же, но вы хотя бы знаете, за что страдать! Вот вам его телефон и торопитесь — он уже уезжает. А его помощник — вот, вот… А Мееровичи уже укатили…
Бывшие Долгорукие с интересом рассматривали волнующуюся толпу и глагол «уезжать» врезался в их светлейшие уши.
— Так уезжаем или нет? — переспросил стукач. — Лично я уезжаю! И Беры уезжают. И Тайцы. А вы когда уезжаете?
— Мы пока не едем, — ответил Саша.
— Перестаньте, — сказал стукач, — со мной вы можете быть откровенным, — я вот-вот уезжаю, Бергельсоны — уже, а вы, такие симпатичные — нет. Позвольте узнать — почему?
— Мы русские, — произнес Саша.
— А хиц им паровоз, — протянул стукач, — главное не национальность, главное — желание. Желание у вас есть? Что вы боитесь, говорите — вот-вот уезжаю…
— Да, — протянул Саша, — мы бы хотели уехать…
— Во, это важно!..
— Но мы потомки Долгорукого, вернее, я…
— Минуточку, минуточку, — стукач чуть отступил назад, — вы Катя, а вы Саша?
— Вы нас знаете?
— Боже мой, какой еврей в Ленинграде не знает славных потомков… Вы точно в предка, будто только что из Москвы, с лошади… Вейз мир, как бы хотелось помочь отпрыскам основателя Москвы, какая была бы честь, что бы такое сделать?.. Вы не пробовали объявить себя евреем?
— Провалилось, — ответил Саша.
— Антисемиты, — заявил стукач, — юдофобы!.. А теперь вы идете к раввину?
— Мы идем к раввину, — подтвердила Катя. — А вы считаете — зря?
— Мудрое решение, или, как говорим мы, евреи — Соломоново! Второй этаж, третья дверь налево. Он как раз сейчас принимает. Извините, бегу, надо складываться — вот-вот уезжаем. Бог даст — встретимся в Тель-Авиве. — И он побежал в общественный туалет…
