— Кончаю. Значит, взяли мы с Крапивиным по пистолету, по две фанаты и поползли. Ползем… Ночи в апреле там довольно светлые, да еще немец своими ракетами освещал — попробуй взять языка при такой освещенности.
— Я прошу придерживаться повестки дня, — настаивал Сизов.
— Короче, языка мы взяли. Крапивин его наганом тюкнул, и мы потащили. Здоровый был, килограммов на восемьдесят…
Однопозов стал спускаться со сцены.
— А по поводу гражданки Гольденвизер? — спросил Сизов.
— Да, да, — вспомнил Однопозов, — конечно, тот язык, подлец, ни черта не сказал, немым оказался…
И хихикая, Однопозов занял свое место.
— Товарищи, прошу выступать. И ближе к делу…
На сцену, стуча каблуками, поднялась Родинская — мать-одиночка.
— Товарищ Сизов, — произнесла она, — я возмущена…
Сизов был доволен. Наконец-то заговорили по делу…
— Я возмущена, — продолжала Родинская, — у меня трое детей, мужа нет, а потолок течет… У меня лужи. У меня дети в ботах по комнате ходят… Я сколько вас раз просила починить потолок, а?..
— Мы разбираем персональное дело Сарры…
— Причем здесь Сарра? — возмутилась мать-одиночка. — Я вас спрашиваю: сколько раз вы мне обещали починить потолок?
Сизов молчал.
— Короче, — сказала Родинская, — мне на эту Сарру — начхать, но если к субботе не сделаете, — верну билет. Не нужна мне такая партия, которая потолок починить не может!
То ли действовали лекарства, то ли выступления собравшихся, но бабушка начала постепенно успокаиваться.
После Родинской выступал пенсионер Клющ, у них не работала канализация, и они с женой должны были бегать в туалет на Московский вокзал. Ввиду того, что оба они старые большевики, они просили с этим покончить.
У Нестеровых маляр из конторы начал ремонт, ушел и месяц не возвращался. Они убедительно просили разыскать маляра, ибо маляр — тоже член партии, и принять меры…
Президиум пообещал, и народ, за исключением отставников с супругами, стал подниматься и двигаться к двери.
Бабушка заволновалась — что, опять не исключат?! Сколько же можно?
— Товарищи, — хотела крикнуть бабушка, — исключите, а потом идите, куда хотите.
Но ее опередил полковник Сизов
— Всем сесть! — зычно приказал он. — Собрание не окончено!
Он решил перейти в атаку и взял слово сам. Говорить он не умел, зато умел допрашивать.
— Гражданка Гольденвизер, — рявкнул он, — с какого года вы в партии?
— С 1932-го, — ответила бабушка, — а вы?
— Это не имеет отношения к делу! Почему, гражданка Гольденвизер, все годы вы прятали свое истинное лицо?..
