...
За десятилетие в стране успело поменяться очень многое – власть, порядок, в каком-то смысле и устои.
День ото дня ему, полному честолюбия и в каком-то смысле таланта, приходилось терпеть тяжелый труд и с горечью ощущать, как бездарно утекает жизнь. Нет полноценной семьи. Нет возможности заняться любимым делом. Нет и права общаться с юными спортсменами, которых вор-педагог мог бы многому научить и которым он мог помогать только опосредованно, возводя за свой счет целый спортивный городок неподалеку от Селезневки.
Внешне непробиваемый, вечно веселый и заводной, пользующийся уважением своих коллег, он с трудом преодолевал растущий год за годом внутренний протест.
Он сорвался только однажды, в конце 1967 года. По мнению одних, Венгровер решил тряхнуть стариной и вспомнить выдающуюся молодость, когда они с друзьями-отличниками запугали пол-Москвы своими неуловимыми рейдами. Другие же считают, что им двигало все то же желание помогать лишенным, по мнению Бориса, достойного настоящего детям. Истина, скорее всего, где-то посередине. Не оставляя следов и ловко создавая в квартирах пострадавших иллюзию беспорядка, учиненного целой группой воров, Венгровер, как в прежние времена, уделял внимание людям, не чуждым состоятельности (пускай даже небольшой – ограничивающейся исключительно советскими мерками). Огромный жизненный опыт и обаяние позволяли авантюристу избегать наказания даже, казалось бы, в провальных ситуациях. Например, столкнувшись с жертвой на лестничной площадке, с вынесенным из ее квартиры саквояжем, вор мог выиграть бесценные, позволяющиеся скрыться мгновения обычным вежливым приветствием. Первое время милиция вообще не подозревала, что зарядовыми, в общем-то, кражами стоит один человек. Даже после того, как вор обчистил несколько квартир в одном из домов по Калининскому проспекту, в распоряжении 2-го отдела МУРа была лишь догадка о высокой квалификации преступника и никаких конкретных улик.
Венгроверу не всегда сопутствовала удача, однако сам он, не теряя расположения духа, мог выкарабкаться из сколь угодно неприличной ситуации. С его именем связывают почти анекдотические случаи. Так, застигнутый прямо на месте преступления с хозяйским торшером или другой вещью в руках, он при виде оторопевшего от удивления владельца квартиры мог, представившись сотрудником милиции или ОБХСС, настращать жертву и оставить ее писать повинную, благополучно ретировавшись с места происшествия [11] .
