А необходимости были, ведь в те годы попавшему в руки розыска вору, даже несмотря на лояльное отношение Сталина к классово близкому элементу, могло прийтись несладко. Поэтому, когда в 1939 году Венгроверу потребовалось использовать положение Ядвиги, он, не задумываясь, сделал это, представившись в целях маскировки племянником Дзержинского. К слову, на тот момент он уже успел жениться на другой – девушке Клаве из городка Воскресенска. Тогда же, устроившись на работу в 309-ю московскую школу, Борис щедро тратил полученные в ходе своих комбинаций деньги на воспитанников. Венгровер любил детей. Именно на их развлечения и нужды тратились тысячи и тысячи рублей. Целых три месяца «воспитатель» проработал в школе, прежде чем работники сферы образования, наконец, спохватились о необходимых документах, подтверждающих личность «племянника Дзержинского».
Будучи принципиальным поборником воровской справедливости, Венгровер обворовывал только квартиры состоятельных людей и немало насолил военному начальству в далеком 1939 году, прежде чем им вплотную занялся МУР.
Когда его схватили и посадили, вызываемые на допросы сотрудники школы единогласно свидетельствовали о Венгровере как об отличном сотруднике и замечательном человеке, чьими стараниями школа вышла на городское спортивное первенство, а сами ученики начали проявлять небывалую инициативу в физкультурных мероприятиях. Во время допросов в 1939 году Венгровер активно использовал для своей защиты фамилию Ядвиги, водил следствие за нос шпионскими байками о своей деятельности и всячески путался в показаниях.
Между тем процесс, длившийся до лета 1940 года, стремительно набирал обороты. В него оказались втянуты и четверо друзей – подельников Венгровера, и сама Ядвига (до последнего не понимавшая, что является соучастницей и надеявшаяся на силу непробиваемой фамилии). К работе МУРа подключилось уже и НКВД, углядевшее в процессе политические перспективы, а это могло означать страшные последствия для всех вовлеченных. В те предвоенные годы с людьми, попавшими в жернова внутренней борьбы за государственную власть, никто не церемонился. Каторга могла считаться легким наказанием. Примерно так оно и вышло.
Ядвига Дзержинская оказалась на Лубянке, где после серии убедительных допросов женщину отправили в лагеря на 8 лет. Венгровера приговорили к 10 годам лишения свободы. На самом деле Борис Рувимович освободился лишь в 1953 году, попав под устроенную советским правительством амнистию. За десятилетие в стране успело поменяться очень многое – власть, порядок, в каком-то смысле и устои. Пришлось измениться и Борису Венгроверу: у него уже была маленькая дочь, видеться с которой ему, деклассированному, не позволяла семья жены. Вынужденный преодолевать безразличие, проявляемое советской системой к освободившимся, ошибочно принимая всех бывших осужденных за одно и то же, Венгровер устроился работать на железную дорогу.
