Собравшись с духом, Имхотеп спросил:
— Ты уже знаешь?
— Разумеется. Все только об этом и говорят. Я слышала, девушка очень красивая и совсем юная…
— Ей девятнадцать… И она недурна собой. — Иза рассмеялась — злым коротким смешком.
— Что ж, седина в бороду, а бес в ребро.
— Дорогая Иза, я решительно не понимаю, о чем ты.
— Ты всегда был глуп, Имхотеп, — невозмутимо проговорила Иза.
Имхотеп вновь собрался с духом и рассердился. При том что он обычно был преисполнен самомнения, матери всякий раз ничего не стоило сбить с него спесь. В ее присутствии ему всегда было не по себе. Ехидная насмешка в ее подслеповатых глазах приводила его в замешательство. Мать, отрицать не приходилось, никогда не была большого мнения о его умственных способностях. И хотя сам он не сомневался в собственной значительности, отношение матери к нему тем не менее каждый раз выводило его из равновесия.
— Разве мужчина не может привести в дом наложницу?
— Почему же? Может. Мужчины вообще в большинстве своем дураки.
— Тогда в чем же дело?
— Ты что, не понимаешь, что появление этой девушки нарушит покой в доме? Сатипи и Кайт будут вне себя и распалят своих мужей.
— А какое им до этого дело? Какое у них право быть недовольными?
— Никакого.
Имхотеп разгневанно зашагал вдоль покоев.
— Почему я не могу делать, что хочу, в собственном доме? Разве я не содержу своих сыновей и их жен? Разве не мне они обязаны хлебом, который едят? Разве я не напоминаю им об этом ежедневно?
— Чересчур часто напоминаешь, Имхотеп.
— Но это же правда. Они все зависят от меня. Все до одного.
— И ты уверен, что это хорошо?
— Разве плохо, когда человек содержит свою семью?
Иза вздохнула.
— Не забывай, что они работают на тебя.
— Ты хочешь, чтобы я позволил им бездельничать? Естественно, они работают.
— Они взрослые люди. Яхмос и Себек, по крайней мере.
— Себек мало смыслит в делах и все делает не так, как надо. К тому же он часто ведет себя крайне нагло, чего я не намерен терпеть. Вот Яхмос хороший, послушный мальчик.
— Он уже далеко не мальчик, — вставила Иза.
— Однако мне нередко приходится по несколько раз ему объяснять, прежде чем он поймет, что от него требуется. Я и так вынужден думать обо всем, поспевать всюду. Мне приходится, будучи в отъезде, присылать сыновьям подробные наставления… Я не знаю ни отдыха, ни сна! И сейчас, когда я вернулся домой, заслужив право хоть немного пожить в мире и покое, меня снова ждут неприятности. Даже ты, моя мать, отказываешь мне в праве иметь наложницу, как подобает мужчине. Ты сердишься…
