Когда вопрос решился официально, все дамы — родственницы Эдварда радостно защебетали от восторга. И не только леди. Огастин Линд начал отпускать шуточки про ножные кандалы и громко хохотать над собственным остроумием. Овермайер вслух высказывал надежду, что его подагра (по неквалифицированному и недоброму медицинскому заключению Эдварда, существующая не столько у него в ногах, сколько в голове) позволит ему посетить бал в Дадли‑Хаус, чтобы он своими глазами смог увидеть судьбоносную встречу его зятя и будущей графини.
Во время случайной встречи на Оксфорд-стрит Эдвард с большим облегчением узнал, что леди Сэнфорд и Юнис тоже пойдут на этот бал; хотя Юнис презирала легкомыслие подобных светских мероприятий, она согласилась пойти, чтобы не разочаровывать тетку. Может быть, она согласится хотя бы на один танец с ним, подумал Эдвард, хотя Юнис терпеть не могла танцевать. Вообще-то сам он, сказать по правде, танцевать не умел. Может, его правая нога и выглядела правой, но на самом деле это была замаскированная левая нога. Во всяком случае, Эдвард не сомневался в этом, пытаясь повторить замысловатые па любого существующего на свете танца.
Может быть, Юнис согласится вместо танца просто посидеть с ним или прогуляться по саду, если вечер выпадет теплым?
А тем временем Эдвард нанял секретаря, чтобы тот помогал ему справляться с графскими заботами в Лондоне, при том, что нужно было еще заочно заниматься имением в Шропшире, и направил всю свою энергию на составление своей первой речи в палате лордов, которая повергнет всех пэров королевства в восхищение и лишит их дара речи.
У него началась бессонница, его то и дело бросало в холодный пот, а ладони постоянно были влажными и липкими.
Думая о своем предстоящем переезде в Лондон, Анджелина почему-то представляла себе, что она сможет присесть в реверансе перед королевой в первую же минуту появления в городе — ну пускай не в первую минуту, но, безусловно, в течение первых двух дней, а затем ее захватит головокружительный вихрь развлечений, какими светское общество заполняет все дни и ночи сезона.
Разумеется, она ошибалась. Начать с того, что в город она приехала чересчур рано, когда развлечений почти не было, а половина общества все еще находилась за городом, пакуя сундуки и шляпные картонки и готовясь вернуться в городские дома.
Кроме того, оказалось, что юной леди требуется время, много времени, для бесконечных приготовлений к дебюту, балам, приемам, концертам и что там еще бывает.
