который перебрасывают с места на место.
Дверь грохочет, я слышу, как человек уходит в своих деревянных башмаках.
Пока он уходит, женщина идёт следом продолжает разговор, громко крича о стране.
Затем она замолкает и я слышу стуки на кухне.
Мне кажется, что женщина никогда не вернется обратно.
Наступает тишина. Только тиканье часов, висящих позади, нарушает её.
Когда она возвращается, моё лицо мокро от слёз. Она вытирает фартуком мои щёки,
но её молчание теперь дружелюбное и внимательное.
"Ну, мой мальчик", говорит она и ставит чемодан на стол, ", Ты устал?
Хочешь пить?".
Я отрицательно качаю головой. Она кажется не сердится, что я не девочка, лёд тронулся.
Она открывает мой чемодан.
"Не так много", говорит она, проверяя его содержимое.
Она вытаскивает и держит моё полотенце в восхищении.
"Красивая штука."
Она держит его перед собой.
"Так много цветов. Это конечно очень дорогая вещь"
Я смотрю на него: это кусочек родного дома.
Она сидит напротив меня у другого окна и чистит картофель.
"Когда все придут домой, мы поедим".
Её глаза пронзают меня насквозь. Слышны только звук ножа, очищающего картофель и тиканье часов.
Время от времени порывы ветра ударяют в окно. Я оглядываюсь на часы: только половина десятого.
Я с любопытством впитываю окружающие меня запахи, звуки и формы.
Пожалуй, даже время отличается: здесь оно идет медленно и вяло.
Кажется, со вчерашнего дня прошла целая вечность.
Я задрёмываю, а когда изумленно просыпаюсь, то вижу, как женщина
почистила картофель и укладывает его в кастрюлю. Я решаю бодрствовать,
кто знает, что может со мной случится...
На противоположной стене висит небольшая деревянная доска. "Где царит любовь, там Господь командует" написано на ней. Я знаю что такое любовь и что такое командовать. Командовать можно собакой. Иди сюда. Место. Вон.
Господь есть Бог, конечно, но ...
"Сколько тебе лет?" Снова испытующий взгляд.
"Одиннадцать. Я только что перешёл в шестой класс."
"Одиннадцать, как мы и думали. Это хорошо, вы вместе сможете делать домашние задания."
Она выходит из комнаты, и я послушно следую за ней.
Во дворе она наполняет кастрюлю водой и бросает туда картофель.
В пристройке, используемой как кухня, она ставит кастрюлю на плиту.
Она энергично забрасывает дрова в печь и сильно ворошит их. Летят искры.
"Твоя мама готовила на печи?"
Я киваю, боясь, что она может меня выгнать и поэтому решаю соглашаться с ней во всем.
На мгновение я вижу мою маму в летней теплой, светлой кухне, балконная дверь открыта, и я играю снаружи.
