Остановившись на красный свет, Дженн обменялась взглядом с солдатом: он был не намного старше ее самой, и глаза его казались апатичными и злыми. Это все дело рук Проклятых. Боже, как она их ненавидит!
Начался дождь; около полудня мать Дженн пыталась дозвониться до мужа, хотела спросить, не хочет ли он, чтоб она подбросила, его и тогда ему не пришлось бы трястись в поезде. Но он почему-то не брал трубку, и это было странно; мама очень нервничала. Она явно испугалась, стала говорить как-то торопливо, глотала слова, лепетала что-то невнятное, и Дженн с облегчением вздохнула, когда пришло время ехать домой.
Дженн нашла отца в его каморке, он сидел в своем старом кожаном кресле, смотрел телевизор, и в руке у него был стакан с каким-то темным напитком, судя по запаху, алкогольным. «Виски», — догадалась Дженн.
— Что-то ты сегодня рано, — сказала мама, облегченно вздохнув.
— Да, отменили совещание, — как-то неопределенно ответил он. — Там было больше нечего делать.
— А-а, — отозвалась она, поцеловала его и отправилась на кухню готовить обед.
Хеда задержалась, собираясь поговорить об отъезде в Испанию, но он попросил ее помочь матери: ему нужно поговорить с Дженн наедине.
— Дженн, — начал он и похлопал ладонью по дивану в коричнево-белую клетку, стоящему под прямым углом к креслу.
Он отхлебнул из стакана, но потом, подумав, осушил его до конца.
Дженн села рядом, внимательно глядя на него. Он выглядел как-то напряженно, устало.
— Когда ты уехала, я думал, что больше тебя не увижу, — отрывисто сказал он.
Она закусила губу, не зная как отвечать.
— Я знал, куда ты едешь и какие у тебя планы. Тебе не удалось хорошо замести следы.
— Тогда почему ты не остановил меня? — спокойно спросила она.
— Потому что знал, если ты останешься, рано или поздно выкинешь что-нибудь и подвергнешь всю семью опасности. Твою мать, сестру… И я бы не смог всех вас защитить.
— И ты подумал, что без меня у тебя это получится? — спросила она, изо всех сил пытаясь говорить без боли в голосе.
— Извини.
Дженн понимала, что она должна что-то сказать, извиниться за то, что сбежала, или, уж в самом крайнем случае, выслушать его извинения и простить его. Сколько разговоров с ним заканчивалось очень плохо из-за того, что она не могла вовремя попридержать язык!
В конце концов она просто кивнула, надеясь, что этого будет достаточно.
— Я всегда хотел, чтобы вы, девочки, росли, не зная постоянного страха, который мучил меня с самого детства. Я просто хотел, чтобы вам ничто не угрожало в жизни.
