— Я приеду, — сказал он. — Я отвезу все это в Англию и приеду снова. И в следующий раз я построю здесь дом, и ты будешь у меня служить, а она будет в безопасности.
— Как она может быть в безопасности рядом с вами? — быстро сказала мать. — Она не ребенок, хотя такая хрупкая. Ей уже почти тринадцать, к тому времени, как вы вернетесь, она уже будет женщиной. Для женщины-повхатан не может быть безопасности в городе белых мужчин.
Джей ненадолго задумался, а потом очертя голову сделал следующий шаг, говоря не думая, говоря от всего сердца, неискушенного сердца.
— Я женюсь на ней, — пообещал он. — Она станет моей женой и будет в безопасности рядом со мной, и у нее будет здесь свой дом и поля. Я построю дом рядом с рекой, и ей нечего будет бояться.
Он говорил с матерью, но смотрел на дочь. Глубокий розовый румянец разошелся от грубого ворота рубахи до лба, там, где медвежий жир все еще пятнал коричневую кожу у линии темных волос.
— Ты захочешь? — мягко спросил ее Джей. — Я старше тебя, я мог бы быть твоим отцом, я знаю. И я не понимаю ваших обычаев. Но я могу дать тебе безопасность и могу построить для тебя дом.
— Я захочу, — очень тихо сказала она. — Я хочу стать твоей женой.
Мать протянула Джею руку, и он почувствовал на своей ладони ее огрубевшую ладонь. Потом она взяла за руку свою дочь и соединила их руки в крепком пожатии.
— Когда вы вернетесь, она будет вашей женой, — пообещала она.
— Обещаю, — сказала девочка.
— Обещаю, — поклялся Джей.
Мать отпустила их руки и отвернулась, как будто ей больше нечего было сказать. Джей проводил ее взглядом, потом повернулся к Сакаханне. За недели путешествия и жизни в походном лагере она казалась ему одновременно и доброй знакомой, и верным товарищем, и изысканно незнакомой девушкой на грани женственности, и девственницей, которая станет его женой.
Осторожно, как если бы он пересаживал сеянец, он дотронулся до ее щеки, провел пальцем по линии скулы. Сакаханна задрожала, почувствовав его прикосновение, но не двинулась ни вперед, ни назад. Она позволила ему ласкать ее лицо только мгновенье. Потом она резко повернулась и побежала прочь.
— Возвращайся скорее! — крикнула она.
Джей почти не различал ее в темноте, когда она быстро пошла за матерью, только ее полотняная рубаха светилась в темноте.
— Возвращайся в хорошее время, в сезон урожая, и я встречу тебя и сделаю для тебя большой пир! И мы построим наш дом до того, как придет зима!
— Я вернусь! — повторил Джей.
